О теориях демократии, информационных пузырях и важности политэкономии
Недавно я с одним знакомым и интересующимся политикой человеком обсуждал проблемы демократии. Что это вообще такое и возможна ли она в принципе? Я поделился своими сомнениями о возможности широкого политического участия в современных государствах — и спросил, как сам собеседник понимает демократию. Ответ оказался вполне ожидаемым: демократия — это выборы представителей. То есть классическое либеральное определение, которое многие считают «здравым смыслом».
Я не раз писал, что это представление давно критикуется — не только марксистами и анархистами, но и учёными с более умеренными взглядами. Например, Давид Ван Рейбрук и Чарльз Тилли критикуют выборную модель с точки зрения изъянов устройства политических институтов. Но мне ближе аргументы, которые затрагивают экономическую основу режимов власти.
Политическое участие почти невозможно, когда власть и ресурсы сосредоточены у небольшого класса. Если крупный капитал контролирует медиа, финансирует политиков, лоббирует законы и навязывает пропагандистские нарративы — что от этой демократии остаётся? Неравенство делает граждан бессильными, а их голос — пустым.
Когда я озвучил это, собеседник вместо ответа заявил, что я подвержен искажению и живу в «баббле» — информационном пузыре. И что всё у меня сводится к критике капитализма. Это классическая манипуляция: не спорить по сути, а дисквалифицировать точку зрения как «однобокую». Но за этой реакцией скрывается важный стереотип. Считается, что политика — это про политику, и если ты говоришь про экономику, ты «не по теме».
Этот взгляд — не «естественный», он сформирован либеральной школой. Её идеи транслируют политики, медиа, учебники, широко тиражируемые и цитируемые авторы из числа социальных исследователей. Даже если вы не читали таких, скорее всего, вы знакомы с их тезисами: демократия — это «честные» выборы и «правильные» институты. А неравенство — это уже отдельный вопрос.
И вот в чём парадокс: те, кто упрекает других в жизни в «пузыре», часто сами находятся внутри пузыря либеральной идеологии. И отказываются даже рассматривать альтернативную оптику, где экономика и политика неразделимы. Хотя это именно та точка зрения, из которой вообще-то и начиналась полноценная наука о государстве — политэкономия.
Политэкономия исходит из того, что экономика первична. Люди сначала обеспечивают свою жизнь — ищут пищу, жильё, безопасность. И уже на этой основе возникают политические формы: законы, институты, распределение власти. Поэтому любые разговоры о демократии, игнорирующие экономику, — это попытка понять устройство дома, не обращая внимание на его фундамент.
Да, у каждого из нас есть свои интеллектуальные рамки. Но важно не то, что мы на что-то опираемся, а насколько эти опоры соответствуют реальности. Если вы уверены, что демократия возможна без перераспределения ресурсов, без борьбы с имущественным неравенством и влиянием капитала, — значит, вы приняли точку зрения, которая как раз и делает настоящую демократию невозможной.
Не существует нейтральных теорий. Либерализм — это не наука, это политическая идеология. Она говорит: неравенство не проблема, колониализма уже нет, а все беды — от неправильных законов. Почему бы не поверить в это? Особенно если вы — не среди бедных.
Политэкономия возникла как инструмент критики власти. Она нужна не для украшения библиотек, а для того, чтобы менять мир в интересах большинства. Если уж выбирать свой «пузырь» — выбирайте сознательно.