Телеграм канал «Литературный и исторический журнал»

Немцы против Гитлера: национальный комитет «Свободная Германия» Эти солдаты, офицеры и генералы вермахта не были нацистами, как не были поначалу и противниками нацизма. Многие стали антифашистами только на Восточном фронте или позже, в советском плену. Генералам и старшим офицерам это решение далось труднее всего. Непросто сложились и их последующие судьбы. Иначе обстояло дело с солдатами и младшими офицерами. Они пришли к антифашистским убеждениям намного быстрее. В 1944—1945 гг. некоторые из них как агитаторы добровольно отправлялись за линию фронта, иногда — в глубокий тыл, даже в Германию... Там их ждали полевая жандармерия, гестапо, «офицеры национал-социалистского руководства», военные трибуналы или «летучие суды» и, как правило, расстрел на месте. Но их ждали также простые немецкие граждане и солдаты вермахта, уставшие от войны, смертей, голода, ковровых бомбардировок англо-американской авиации. 23 ноября 1942 г. передовые части Юго-Западного и Сталинградского фронтов встретились в г.Калач. В «сталинградский котел» попали 6-я армия и отдельные части 4-й танковой армии вермахта — всего 22 дивизии и более 160 отдельных частей, в общей сложности 330 000 человек. Генерал артиллерии Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах, командир 51-го армейского корпуса, который был в авангарде при штурме Сталинграда и в ходе боев 7-13 сентября 1942 г. за Мамаев курган, еще в начале ноября предупреждал Паулюса о том, что армия скоро окажется в окружении, и надо срочно создать мобильный резерв на случай прорыва их обороны. Паулюс и его начальник штаба Шмидт отвергли его предложение. А вскоре был получен приказ фюрера от 21 ноября 1942 г. — не отступать из Сталинграда. В последующие дни Зейдлиц еще несколько раз пытался убедить Паулюса в необходимости прорыва, но всё тщетно. 27 ноября, в штабе 6-й армии состоялось совещание корпусных командиров. Все они настаивали на том, чтобы вопреки приказам Гитлера отойти от Волги и отступать на Запад. Настойчивее всех требовал прорыва блокады Зейдлиц, объявивший, что уже приказал своему корпусу уничтожить все лишнее снаряжение и подготовиться к длительному маршу. Он сам подал пример своим солдатам и другим генералам, бросив в костер весь свой багаж кроме униформы и оружия, которые были на нем. Но решающее слово осталось за начальником штаба армии генерал-майором Артуром Шмидтом: «Мы должны подчиняться!» И Паулюс завершил совещание словами: «Я подчиняюсь». За верность приказу Гитлер пожаловал Паулюсу звание генерал-полковника, а Шмидту — генерал-лейтенанта. Паулюс впоследствии мучился угрызениями совести из-за бессмысленной гибели своих солдат, Шмидт — нет. Трудно представить себе две столь противоположных личности, чем Паулюс и Зейдлиц. Фридрих Паулюс — уроженец земли Гессен-Нассау, выходец из семьи мелкого книготорговца. Благородные манеры он усвоил от своей жены, румынской аристократки Елены Констанции Розетти-Солеску. Паулюс был одним из главных разработчиков плана «Барбаросса» (в то время он служил в ОКХ под началом генерал-полковника Ф. Гальдера). Интеллектуал-штабист, но без всякого опыта командования воинской частью больше батальона. Возможно, этим и объяснялась его нерешительность. В последние месяцы все решения за него принимал его начальник штаба Шмидт. Вальтер фон Зейдлиц — прусский аристократ, военная кость, потомок целой плеяды генералов. Его предки были такими же упрямыми и независимыми, как он сам, и часто шли вопреки приказам еще со времен Фридриха Великого. 30 января 1943 г. был 54-й день рождения Адольфа Гитлера. В этот день «фюрер германского народа», как обычно, раздавал награды и звания тем, кого хотел особо отметить. В их числе был и командующий 6-й армии генерал танковых войск Фридрих Паулюс. Гитлер послал Паулюсу радиограмму, в которой поздравил его с присвоением звания генерал-фельдмаршала и напомнил, что ни один германский фельдмаршал в плен не сдавался1. Намек был более прозрачным, чем целлофан. Паулюс был зачислен в смертники.

Традиция однако… С 24 на 25-е: Христово Рождество по католическому календарю В декабре 2025 года Патриарх Московский и всея Руси Кирилл несколько раз затрагивал тему традиционных ценностей в своих выступлениях и поездках. Так, на встрече с французским общественным деятелем Пьером де Голлем, — внуком знаменитого Шарля де Голля, — в Даниловом монастыре обсуждалась данная тема. Пьер де Голль отметил, дескать, в России, в отличие от «технократически извращённой Европы», сохраняются традиционные духовные ценности, включая веру, нравственность-благочестие, семью.

Путь к алтайской Шамбале Уже давно осознанно путешествую по Местам Силы. Каждое из них помогает мне понять глубинные смыслы жизни, соединиться с самой собой. В каждом из них я оставляю частицу себя, а часть их силы беру себе. Мои путешествия никогда не были поездками по известным локациям. Это путешествия в глубины моего сознания и сердца, в сообществе одного-двух провожатых по местам, где редко ступала нога человека. Мой новый путь лежал к алтайской Шамбале — таинственной и загадочной Белухе. По предварительной договоренности уже ждали лошади, на которых через равнины и болота предстояло пройти к Белухе. Палатка, спальник, сапоги, запас еды на десять-пятнадцать дней — всё было подготовлено заранее. Цель была одна: услышать голос Земли, окунуться в величественные пейзажи, почувствовать энергию, которая питает всё живое и передаётся из поколения в поколение.

Немцы против Гитлера: национальный комитет «Свободная Германия» Эти солдаты, офицеры и генералы вермахта не были нацистами, как не были поначалу и противниками нацизма. Многие стали антифашистами только на Восточном фронте или позже, в советском плену. Генералам и старшим офицерам это решение далось труднее всего. Непросто сложились и их последующие судьбы. Иначе обстояло дело с солдатами и младшими офицерами. Они пришли к антифашистским убеждениям намного быстрее. В 1944—1945 гг. некоторые из них как агитаторы добровольно отправлялись за линию фронта, иногда — в глубокий тыл, даже в Германию... Там их ждали полевая жандармерия, гестапо, «офицеры национал-социалистского руководства», военные трибуналы или «летучие суды» и, как правило, расстрел на месте. Но их ждали также простые немецкие граждане и солдаты вермахта, уставшие от войны, смертей, голода, ковровых бомбардировок англо-американской авиации...

За Победу! Зимняя буря над Дунаем Итак, 235 лет назад, 22 декабря 1790 года (11 декабря по ст. ст.) русские войска под командованием Александра Суворова взяли неприступную турецкую крепость Измаил на Дунае. Победа русских сломила османов, привела к Ясскому миру 1792 года. С него мы и начнём… С Ясского договора, заключённого в декабре 1791 г. (январь 1792 по н.с.) меж Османской империей и Россией, положившего конец русско-турецкой войне 1787—1791 гг. Что стало одним из основополагающих документов в истории русско-турецких отношений, завершившим «потёмкинскую» Русско-турецкую войну 1787—1791 годов, чрезвычайно укрепившим позиции Российской империи на южных рубежах. Договор подписан 29 декабря 1791 года (по старому стилю) или 9 января 1792 года (по новому стилю) в городе Яссы (ныне Яшы, Румыния) — тогда столице Молдавского княжества. С российской стороны меморандум визировали: Александр Самойлов, Осип де Рибас (Дерибас) и Сергей Лашкарёв. С османской — великие визири и эфенди. Были подтверждены все предыдущие договоры, включая Кючук-Кайнарджийский мир 1774 года и присоединение Крыма 1783-го. Россия получила земли между Южным Бугом и Днестром: Очаковская область, включая будущую Одессу и Тирасполь. Граница установлена по реке Днестр. Османская империя вернула Молдавию и Валахию, но с некоторыми льготами для населения: частичным расширением привилегий, предоставленных княжествам по Кючук-Кайнарджийскому миру 1774 года.

Как венесуэльский президент стал колумбийским главнокомандующим Несмотря на то, что полное восстановление власти испанской короны над Венесуэлой продолжалось почти до конца 1814 года, ее, теперь уже можно сказать, бывший «освободитель» прагматично решил, что раз борьба все равно проиграна, — значит, и продолжать ее бессмысленно. Во всяком случае, лично ему — и при текущем раскладе сил. Так что, как писал о тех событиях в своей статье Карла Маркс: «Когда 17 июля 1814г Каракас был сдан испанскому полковнику Гонсалесу, Боливар эвакуировал Ла-Гуайру, приказал стоявшим в гавани этого города кораблям плыть в Куману и отступил с остатками своих войск к Барселоне. После поражения, нанесенного вождем «льянерос» Бовесом 8 августа 1814 г. повстанцам у Аргуиты, Боливар в ту же ночь тайно покинул свои войска, чтобы окольными путями поспешить в Куману, где, несмотря на гневные протесты Рибаса (своего дяди, популярного среди повстанцев генерала), он немедленно сел на корабль «Бианки» вместе с Мариньо и некоторыми другими офицерами. Если бы Рибас, Паэс и другие генералы последовали за диктаторами в их бегстве, то все было бы потеряно. Встреченные по своем прибытии в Хуангриего — на острове Маргариты — генералом Арисменди как дезертиры, и получив приказание убраться, они отплыли в Карупано, но, принятые там подобным же образом полковником Бермудесом, направились оттуда к Картахене. Здесь, чтобы смягчить впечатление от своего бегства, они обнародовали оправдательную прокламацию, составленную в высокопарных фразах…» С другой стороны: а чего этим беглецам (чтобы не сказать жестче) было вообще оправдываться? Известно ж, что подобно тому, как «начальство не опаздывает — начальство задерживается», начальство военное тоже «не отступает (или откровенно бежит), — но лишь «передислоцируется в поисках более выгодной диспозиции». А все попытки назвать вещи своими именами должны рассматриваться не иначе, как «лживая вражеская пропаганда». В любом случае, высокопарные фразы и пустые декларации, как и ожидалось, проигранной Боливаром кампании помогли не очень. Участие этого, хм, осторожного полководца в заговоре против наличных республиканских властей Картахены (впрочем, как водится, с обычным для тех времен диктатором по главе) тоже закончилось полным фиаско. Тогда «Наполеон отступлений» (как язвительно именовал его соратник по борьбе за независимость и конкурент в борьбе за власть республиканский генерал Мануэль Пиар, чуть позже казненный «Освободителем» в борьбе за оную) решил повторить сценарий своего триумфального реванша 1813 года. Для чего вновь заручиться поддержкой западных соседей-новогранадцев, современных колумбийцев. Те, в принципе, были не против помочь восточным соседям-венесуэльцам — особенно если эта «помощь» будет оказываться руками самих же разбитых на родине и бежавших в Новую Гранаду остатков венесуэльских бойцов, в лице прежде всего неплохо сохранившейся дивизии генерала Урданеты. Последний, вопреки ожиданиям (и, хм, хорошему примеру со стороны Боливара) благородно не «сдал» своего побежденного маршала испанцам — как это парой лет раньше сделал сам Боливар в отношении такого же проигравшего испанцам собственного командующего, генералиссимуса Миранды. И даже просто не «послал» его подальше под предлогом «ну, и чего я должен тебе подчиняться — если ты «прос…», сорри — «профукал» доверившуюся тебе страну и ее армию, а теперь требуешь какого то подчинения?!». Наоборот — Урданета добровольно уступил командование своему разбитому «главкому»! После чего тот мог общаться с новогранадскими политиками в роли уже не жалкого «сбитого летчика», — но, по крайне мере, «комдива» достаточно многочисленной, закаленной в боях и хорошо мотивированной боевой единицы.

О снесённом памятнике замолвлю я слово Ноябрь 2025 года. Краснодар. Автобусная остановка — НЭП, ну чисто НЭП, — шамкая беззубым ртом и опираясь на костыль, бормочет старуха, то и дела указывая второй беспрестанно трясущейся рукой в сторону аляповатых вывесок и баннеров, оккупировавших фасады и стены на противоположной стороне улицы. — Интересно, сколько же ей лет? — пронеслось у меня в голове, — если она помнит о таком феномене, имевшем место в истории нашего государства! Ведь добрая сотня лет прошла, как тогдашние правители, конечно же, «по просьбе трудящихся», как бы это сказать помягче, — упразднили. Додумать до конца эту мысль мне не удалось, так как водитель подошедшего автобуса что есть мочи заорал в микрофон: — Еду только до Дзержинского! До железного Феликса! А затем в парк! Все слышали?! Дважды повторять не буду! Какие-то молодые люди подхватили старуху и аккуратно внесли в общественный транспорт. Выпустив облако из паров отработанного бензина, автобус, рванув с места, увёз старуху, дожившую до двадцать первого века и сохранившую ясный ум и твёрдую память. А я остался стоять и размышлять о двадцатых годах прошлого века и о Феликсе Эдмундовиче, принимавшем в НЭПе, да и во многом другом, наипервейшее участие. Помнится, преподаватель истории КПСС, понизив до шёпота голос, говорил нам, что к началу новой экономической политики большевиков подтолкнул… Кронштадтский мятеж. Бравые балтийские моряки, всецело поверившие в «Светлое будущее», взяли да и потребовали от большевиков лучшей доли, законных имущественных прав и свобод. Такие лозунги запросто могли стать «искрой», из которой разгорится факел ещё одной революции! Ибо лозунги далёких краснофлотцев были понятны и крестьянам, и рабочим. Поэтому мятеж подавили с невероятной жестокостью. Но «коммунистические гайки» было решено более до конца не закручивать, «дабы резьбу не сорвать»! Не сразу, но всё же правительство пошло на то, чтобы отменить государственную монополию на производимые товары. Узаконили упрощённый порядок регистрации. Теперь частный предприниматель имел право нанимать аж... двадцать работников на одно своё (!) предприятие. Более того, стали... денационализировать (!) мелкие и кустарные производства. После революции в стране осталось много людей, которые умели и знали, как создавать новые фирмы, как считать свои доходы и расходы, как торговаться и как экономить. И они, «засучив рукава», споро и принялись за дело. Появился в СССР — конвертируемый рубль, свободно торговавшийся на бирже. Его меняли на любую западную валюту! Шесть рублей за один североамериканский доллар! (У меня до сих пор в кувшине с водой лежит парочка серебряных полтинников той поры. Отдают ионы серебра для здоровья всей семьи.) Одним из тех, кто отвечал и руководил этим НЭПом, как ни странно, и был — железный Феликс!