Телеграм канал «В творческом поиске»

Сегодня день рождения у Майкла Джексона. Московские фанаты устроили праздник, почему-то у памятника Федору Шаляпину. Шаляпин в шоке. А Джексона с днем рождения. За клип на «Earth song» от меня отдельное спасибо.

Родион Щедрин о Майе Плисецкой Дай Бог так прожить свою жизнь, чтобы у мужа были такие 3 желания… «Она человек исключительных способностей, такого четкого и зоркого взгляда на жизнь, часто парадоксальных суждений. Но мне с ней легко и радостно». Сегодня они встретились. Родиона Константиновича не стало на 93 году жизни. На выпускном экзамене в музыкальной школе я играла его этюд. Очень необычный и яркий. Такой же как и сам Маэстро. Светлая память!

Печальный пост. И не потому, что платформы уходят в минус и «жирные времена» ушли, а потому, что культурные дела все хуже и хуже. Было великое телевидение — угрохали его. Был великий кинематограф — и его угрохали. Сюда же идет театр, литература, живопись. Кому выгодно убивать культуру? Сразу вспоминается легендарное выступление Михаила Казиника в Совете Федерации, где он говорил о том, что беда тому государству, которое урезает бюджет на культуру. Будет культура на высоком уровне — все остальное подтянется. Но, видимо, это совсем не выгодно.

Скоро в школу

Это про меня после отпуска в Грузии. Про «отдохнул», правда, сомнительно. Не получилось за 2 недели. Только успела замедлиться, как уже надо было возвращаться в Москву. И сегодня везде бегу, везде опаздываю. А еще вчера медленно бродила… Так что сложно не согласиться с отрывком из «Романтиков» К. Паустовского: «Странствия — лучшее занятие в мире. Когда бродишь — растешь, растешь стремительно, и все, что видел, откладывается даже на внешности. Людей, которые много ездили, я узнаю сразу из тысячи. Скитания очищают, переплетают встречи, века, книги и любовь. Они роднят нас с небом. Если мы получили еще недоказанное счастье родиться, то надо хотя бы увидеть землю».

Сегодня 95 лет со дня рождения еще одного великого Человека, Артиста, Режиссера, Мастера — Владимира Алексеевича Андреева. Для широкого зрителя это имя, к сожалению, мало что говорит. Но для театра Владимир Алексеевич сделал очень и очень много. Да что там для театра — для меня! Это я шучу, конечно, но он действительно стал моим проводником в мир большой педагогики. 2017 год. Я работаю ассистентом на курсе у Алексея Игоревича Шейнина на заочке в ГИТИСе. Ставлю свой первый спектакль. И вот — показ на каферду. Приходит Владимир Алексеевич Андреев — тогда он был зав.кафедрой на актерском факультете. После просмотра спектакля зовет меня преподавать к себе в мастерскую. Он в меня поверил и дал мне шанс. Владимир Алексеевич называл меня Мэри, при это изначально вежливо спросил, позволю ли я ему так обращаться к себе. Он всегда был со мной на Вы. Он в целом был «последний московский интеллигент, который вырос на вокзале» — так о нем говорили коллеги. Владимир Алексеевич открыл для «большого» театра драматургию Вампилова. Дружил с Шагалом, и великолепно разбирался в живописи. В советские времена во время гастролей все деньги с гонораров тратил на картины. Мог часами читать стихотворения по памяти и рассказывать истории про больших советских артистов — его товарищей. Один из его лучших друзей был Валентин Гафт. На день рождения мне подарили сборник стихов Гафта и я хотела, чтобы автор его подписал. И вот, я, бледнея и краснея, подхожу с Владимиру Алексеевичу, чтобы попросить его передать книгу. На что он мне бодро говорит: «Так ты лучше завтра приходи в театр, мы как раз играем спектакль. Вот Валя тебе и подпишет». Так я познакомилась с Валентином Гафтом. Я могу еще долго говорить о Владимире Алексеевиче и благодарить его за то, что он для меня сделал. Но главное — я стараюсь нести дальше в профессию его интеллигентность и достоинство. С днем рождения, Мастер! Я о вас всегда помню!

Я всегда. Сегодня день рождения прекрасной Фаины Георгиевны Раневской. Если и учиться комедии, то у нее. Парадоксальному мышлению тоже, на нем юмор и строится: — Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим, — требует капризная молодая актриса. — Всё будет настоящим, — успокаивает ее Раневская. — Всё: и жемчуг в первом действии, и яд — в последнем.