Телеграм канал «Мудрость Автогена»

С чего начинается культура? 👀Внутренний диалог: — Мир жестокий. Люди злые. Всё катится куда-то не туда. — Но кто этот «мир»? — Может, я сам(а) — его часть? 🙌🏻 Изменить человечество сложно. Но поступок одного человека меняет атмосферу рядом. Исправить человечество нельзя — можно исправить только самого себя. Накормить ребенка, не сказать грубого слова, перевести через дорогу старика, утешить плачущего, не ответить на зло, дорожить своим призванием, суметь смотреть в глаза другому человеку. Всё это гораздо проще для одного человека, но для всех сразу очень трудно. Вот почему всегда нужно начинать спрашивать с себя. Это ведь тоже признак культуры — жить, не слишком многое себе прощая. — Дмитрий Лихачёв Ваша доброта — это не капля в море. Это та самая точка, откуда начинается волна. 💬 А какой ваш тихий поступок — без громких слов — вы бы назвали настоящей культурой? 🤔#Мудрость_Автогена Мудрость Автогена

Людоеды не любят бодибилдеров, считают, что их гормонами и антибиотиками всякими колят. 😀#Юмор_Автогена Мудрость Автогена

Продолжение Через неделю я увидела, какая у неё обаятельная, застенчивая улыбка. А когда она сказала, что лекарство начало действовать и она выздоравливает, мы устроили праздник, накрыв шикарный стол, тесно заставленный бутылками с кумысом, от которого мы быстро забалдели и даже перешли к танцам. Пришедший на шум дежурный врач сначала ошалело смотрел на нас, а потом сказал: — Я тридцать лет здесь работаю, но такое вижу  в первый раз. Развернулся и ушёл. Мы долго смеялись, вспоминая выражение его лица. Я читала книжки, писала стихи, смотрела в окно, общалась с соседками, гуляла по коридору и так любила всё, что видела: и книги, и компот, и соседку,  и машину во дворе за окном, и старое дерево. Мне кололи витамины: просто надо же было хоть что-то колоть. Врач со мной почти не разговаривала, только странно косилась, проходя мимо, и через три недели тихо сказала: — Гемоглобин у вас на 20 единиц больше нормы здорового человека. Не надо его больше  повышать. Казалось, она за что-то сердится на меня. По идее, получалось, что она дура и ошиблась с диагнозом. Однажды она мне пожаловалась: — Я не могу вам подтвердить диагноз. Ведь вы выздоравливаете, хотя вас никто не лечит. А этого не может быть! — А какой у меня теперь диагноз? — Я ещё не придумала, — тихо ответила она  и ушла. Когда меня выписывали, врач призналась: — Так жалко, что вы уходите, у нас ещё много тяжёлых. Из нашей палаты выписались все. А по отделению смертность в этом месяце сократилась на тридцать процентов. Жизнь продолжалась. Только взгляд на неё становился другим. Казалось, что я начала смотреть  на мир сверху, и поэтому изменился масштаб обзора происходящего. А смысл жизни оказался таким простым и доступным. Надо просто научиться любить. И тогда твои возможности станут безграничными и желания сбудутся, если ты, конечно, будешь эти желания формировать с любовью и никого не станешь обманывать. Не надо завидовать, обижаться и желать кому-то зла. Так всё просто, и так всё сложно! Ведь правда, что Бог есть Любовь. Надо только успеть это вспомнить… Письмо читательницы из книги Лазарева С.Н. «Опыт выживания»  🤔#Мудрость_Автогена Мудрость Автогена

Продолжение — Ну… нет, — теперь растерялась врач. — Но вы не можете ходить. — Почему? — У вас анализы трупа. Такие не живут, а вы вставать начали... Прошёл отведённый мне максимум — четыре дня. Я не умирала, а даже с аппетитом лопала колбасу и бананы. Мне было хорошо. А врачу было плохо: она ничего не понимала. Анализы не менялись, кровь капала едва розоватого цвета, а я начала выходить в холл смотреть телевизор. Любовь требовала радости окружающих. А врача было жалко. — Доктор, какими вы хотели бы видеть мои анализы? — Ну, хотя бы такими... Она быстро написала мне на листочке какие-то буквы и цифры, то, что должно быть. Я ничего не поняла, но внимательно прочитала. Врач посмотрела сочувственно на меня, что-то пробормотала и ушла. А в 9 утра она ворвалась ко мне в палату с криком: — Как вы это сде... Анализы — они такие, как я вам написала! — Откуда я знаю? А что, хорошие? Да и какая, на фиг, разница? Лафа закончилась. Меня перевели в общую палату (это там, где уже не умирают). Родственники попрощались и ходить перестали. В палате находились ещё пять женщин. Они лежали, уткнувшись в стену, и мрачно, молча, активно умирали. Я выдержала три часа. Моя Любовь начала задыхаться. Надо было срочно что-то делать. Выкатив из-под кровати арбуз, я затащила его на стол, нарезала и громко сообщила: — Арбуз снимает тошноту после химиотерапии. По палате поплыл запах свежего смеха. К столу неуверенно подтянулись остальные. — И, правда, снимает? — Угу, — со знанием дела подтвердила я, подумав: «А хрен его знает». Арбуз сочно захрустел. — И, правда, прошло! — сказала та, что лежала у окна и ходила на костылях. — И у меня. И у меня, — радостно подтвердили остальные. — Вот, — удовлетворённо закивала я в ответ. — Знаете, случай у меня был… А анекдот про это знаешь? В два часа ночи в палату заглянула медсестра и возмутилась: — Вы когда ржать перестанете? Вы же всему этажу спать не даёте! Через три дня врач нерешительно попросила меня: — А вы не могли бы перейти в другую палату? — Зачем? — В этой палате у всех улучшилось состояние. А в соседней много тяжёлых. — Нет! — закричали мои соседки. — Не отпустим. Не отпустили. Только в нашу палату потянулись соседи просто посидеть, поболтать. Посмеяться. И я понимала почему. Просто в нашей палате жила Любовь. Она окутывала каждого золотистой волной, и всем становилось уютно и спокойно. Особенно мне нравилась девочка-башкирка, лет шестнадцати, в белом платочке, завязанном на затылке узелком. Торчащие в разные стороны концы платочка делали её похожей на зайчонка. У неё был рак лимфоузлов, и мне казалось, что она не умеет улыбаться. Продолжение далее...

Эта история длинная, но она стоит вашего времени 🔥 Научиться любить Меня везли в кресле по коридорам областной больницы. — Куда? — спросила одна медсестра другую. — Может, не в отдельную, может, в общую? Я заволновалась. — Почему же в общую, если есть возможность в отдельную? Сестры посмотрели на меня с таким искренним сочувствием, что я очень удивилась. Это уже потом я узнала, что в отдельную палату переводили умирающих, чтобы их не видели остальные. — Врач сказала: в отдельную, — повторила медсестра. Но тогда я не знала, что это означает, и успокоилась. А когда очутилась на кровати, ощутила полное умиротворение уже только от того, что никуда не надо идти, что я уже никому ничего не должна… Я ощутила необъяснимую отстранённость от окружающего мира, и мне было абсолютно всё равно, что в нём происходит. Меня ничто и никто не интересовал. Я обрела право на отдых. И это было хорошо. Я осталась наедине с собой, со своей душой, со своей жизнью. Только Я и Я. Ушли проблемы, ушла суета, ушли важные вопросы. Вся эта беготня за сиюминутным казалась настолько мелкой по сравнению с Вечностью, с Жизнью и Смертью, с тем неизведанным, что ждёт там, по ту сторону… И тогда забурлила вокруг настоящая Жизнь! Оказывается, это так здорово: пение птиц по утрам, солнечный луч, ползущий по стене над кроватью, золотистые листья дерева, стучащего в окно, небесно-синее осеннее небо. А шумы просыпающегося города: сигналы машин, цоканье спешащих каблучков по асфальту, шуршание падающих листьев! Господи, как замечательна Жизнь! А я только сейчас это поняла. — Ну и пусть только сейчас, — сказала я себе, — но ведь поняла же. И у тебя есть ещё пара дней, чтобы насладиться ею и полюбить её всем сердцем! Охватившее меня ощущение свободы и счастья требовало выхода, и я обратилась к Богу: ведь Он сейчас был ко мне ближе всех. — Господи! — возрадовалась я. — Спасибо Тебе за то, что Ты дал мне возможность понять, как прекрасна Жизнь, и полюбить её. Пусть перед смертью, но я узнала, как замечательно жить! Меня заполняло состояние спокойного счастья, умиротворения, свободы и звенящей высоты одновременно. Мир сверкал и переливался золотым светом Божественной Любви. Я ощущала эти мощные волны её энергии. Казалось, Любовь стала плотной и в то же время мягкой и прозрачной, как океанская волна. Она заполнила всё пространство вокруг, и даже воздух стал тяжёлым и не сразу проходил в лёгкие, а втекал медленной пульсирующей струей. Мне казалось, что всё, что я видела, заполнялось этим золотым светом и энергией. Я Любила! И это было подобно слиянию мощи органной музыки Баха и летящей ввысь мелодии скрипки. Отдельная палата и диагноз — острый лейкоз четвёртой степени, а также признанное врачом необратимое состояние организма имели свои преимущества. К умирающим пускали всех и в любое время. Родным предложили вызывать близких на похороны, и ко мне потянулась прощаться вереница скорбящих родственников. Я понимала их трудности: ну о чём говорить с умирающим человеком, который тем более об этом знает. Мне было смешно смотреть на их растерянные лица. Я радовалась: когда бы я ещё увидела их всех? А больше всего на свете мне хотелось поделиться с ними любовью к Жизни. Ну разве можно не быть счастливым просто оттого, что живёшь? Я веселила родных и друзей как могла: рассказывала анекдоты, истории из жизни. Все, слава Богу, хохотали, и прощание проходило в атмосфере радости. Где-то на третий день мне надоело лежать, я начала гулять по палате, сидеть у окна. За этим занятием и застала меня врач и закатила истерику, потому что мне нельзя вставать. Я искренне удивилась: — Это что-то изменит? Продолжение далее...

😉#Совет_Автогена Мудрость Автогена