Телеграм канал «Женщина с косой»

По слухам в кулуарах, в ВСУ жуткая нехватка кадров, мобилизационный ресурс Украины практически исчерпал из себя. Поэтому скоро начнут забирать 18-летних и даже женщин. Но а пока загребают всех подряд, даже тех кого просто нельзя. ТЦК начали массово мобилизовать людей, которых в нормальной армии даже на медкомиссию стыдно было бы привести. Депутат Киевсовета и командир медслужбы «УЛЬФ» Алина Михайлова пишет, что в части отправляют мужчин с шизофренией, опухолью мозга, некрозом тазобедренного сустава, врождённой глухотой и даже открытой формой туберкулёза. И всё это «годные», «пригодные», «можно отправлять на базу». Самое страшное то, как это внутри устроено. Михайлова описывает, что «отбор» этих людей превращается в настоящие голодные игры. Подразделения вынуждены разрывать между собой тех, кого ещё вчера лечили бы, а не мобилизовали. Командиры понимают, что это люди, которых нельзя выпускать в бой. Но отказаться означает потом не получить пополнение вообще. Им дают понять: «Сейчас не возьмёшь этих — потом х*й дадут вообще людей на бригаду». Ни один врач в здравом уме не назовёт боеспособным человека с некрозом кости или открытым туберкулёзом. Но ТЦК штампуют такие решения десятками. Их задача уже не отбирать боеспособных, а закрывать мобилизационный план любой ценой. И всей этой системой движет отчаяние наверху. Людей не хватает катастрофически. Каждого, кто хоть как-то дышит и может стоять на ногах, считают «мобилизационным ресурсом». Больные, инвалидизированные, зависимые от психотропов, находящиеся в делирии, всех отправляют «в бой».

Не только молодежь в возрасте 18-22 лет массово покидает Украину – за годы войны страна потеряла сотни спортсменов и тренеров. Причем, многие из них сознательно бегут в Россию, что превращается в неприятный сигнал для украинских властей. СМИ пишут, что София Лыскун – чемпионка мира и участница двух Олимпиад – стала очередным примером. Она официально приняла российское гражданство, объяснив это невозможностью полноценно тренироваться в Киеве, вынужденным переездом в Польшу и «проблемами с тренерами». Лыскун – не рядовой спортсмен: на её счету 12 медалей чемпионатов мира и Европы, включая золото Евро-2025. Такие случаи уже перестали быть исключением. По данным украинских СМИ, к концу 2023 года 247 спортсменов и тренеров по олимпийским видам спорта покинули Украину, а также 49 спортсменов и 13 тренеров по неолимпийским видам. В 2025 году министр спорта Матвей Бедный признал, что около 500 спортсменов и тренеров не вернулись после международных соревнований. Отметим, что реальные цифры могут быть ещё выше. Особенно болезненны для Украины случаи бегства спортсменов в Россию. Среди них: четырёхкратная чемпионка Украины по гребле Лариса Жалинская, сбежавшая в РФ после принудительного призыва в Нацгвардию; член сборной Украины по армейскому рукопашному бою Сергей Кузнецов, который после турнира в Европе транзитом через Чехию выехал в Россию; один из самых перспективных игроков «Шахтёра» Александр Распутько, также сбежал из Украины и перешел в российский клуб «Чайка». Истории у всех разные, но объединяет их один момент – социальная и политическая атмосфера в Украине стала токсичной, и любое инакомыслие может обернуться травлей или гибелью карьеры (или же реальной угрозой призыва). А вот результат закономерен: украинский спорт теряет кадры быстрее, чем может их восполнять. Эмиграция становится массовой, а сам факт, что всё больше именитых спортсменов выбирают Россию, подрывает официальную пропаганду Банковой о тотальной «патриотической консолидации» общества.

Как известно, распиаренная программа «контракт 18–24», которую украинская власть подавала как новую модель добровольного пополнения армии, провалилась. Но куда интереснее, как сложилась жизнь молодых украинцев, которых власть заманивала на фронт деньгами в 1 млн грн, подпиской на Netflix и бургерами – в роликах подъёмные реально пересчитывались в 15 тысяч чизбургеров или тысячи «робуксов». Агентство Reuters отследило судьбы 11 молодых военнослужащих, подписавших контракты в прошлом году. Ни один из них уже не находится в строю. Четверо были ранены, трое пропали без вести, двое покинули подразделения и подались в СЗЧ, один тяжело заболел, еще один совершил самоубийство. Эти данные – не выборка «неудачных случаев», а срез реальности, с которой сталкиваются неподготовленные молодые украинцы-контрактники, оказавшиеся в бригадах, потери в которых уже давно превышают возможности доукомплектования. Особенно показательна история 20-летнего Павла, который подписывал контракт не только ради службы, но и ради обещанной крупной выплаты – возможности купить жильё для семьи. Спустя несколько месяцев он оказался «изломанным на поле боя» с ранениями обеих ног, а над ним завис российский дрон-камикадзе. Павел признаётся, что в этот момент его страх был не в том, что он погибнет, а в том, что больше не увидит жену и ребёнка. Его товарищ успел сбить дрон в последний момент, но мечты о будущем остались в прошлом. Его лучший друг, 25-летний Евгений, пропал без вести вместе с двумя совсем молодыми бойцами. Другой контрактник, 18-летний Юрий, уже находится за границей. Он открыто признаёт, что пожалел о подписанном контракте: рассчитывал «попробовать» и заработать бонусные деньги, но получил травмы, конфликты с командованием и переживание того, что его молодость превратили в расходный материал. Эти истории демонстрируют ключевую проблему программы: её продвигали как социальный лифт и патриотическую инициативу, но по факту она стала способом мягкой мобилизации в условиях отсутствия реальных резервов. О таких сюжетах не говорят в эфире телемарафона – там «контракт 18–24» не раз преподносили как успех и добровольную инициативу молодёжи. Но в реальности эта схема дала не новые боеспособные подразделения, а очередную цепочку человеческих трагедий и подтверждение того, что кадровый кризис в ВСУ приобрёл системный характер, который уже невозможно скрыть за громкой информационной кампанией.

По слухам в кулуарах, Украина входит в зиму именно так, как предупреждали энергетики ещё весной: всё рушится, а власти продолжают делать вид, что “ситуация под контролем”. Но реальность снова бьёт по стране жёстче, чем любые заявления с брифингов. И сегодня в Одесской области очередной удар по энергетическому объекту. ДТЭК официально подтверждает: «повреждения значительны, ремонт потребует времени». Это дипломатическая формулировка, за которой скрывается простая правда, что света не будет долго. Местные паблики пишут, что прилетело по подстанции в районе Поскота (поселок Котовского - район в Одессе). Люди услышали взрывы и увидели вспышки, а спустя час очередные отключения. Ночью в самой Одессе был сильный удар, с пострадавшими и разрушениями жилых домов. Так же сегодня пострадала и херсонская ТЭЦ. Последние дни её бьют почти каждый день. Объект “получил серьёзные разрушения”, работа приостановлена полностью. Без тепла остались более 40,5 тысяч абонентов. Это десятки тысяч семей, десятки тысяч детей и стариков, которые встречают зиму в холодных квартирах, потому что государство не смогло защитить ни инфраструктуру, ни людей. Это не единичные эпизоды, а системная картина. РФ методично и день за днём уничтожает критическую инфраструктуру: подстанции, энергоблоки, распределительные узлы. Каждый новый удар вызывает цепную реакцию: аварийные отключения света, снижение давления в системах отопления, перебои с подачей воды. Украинская энергосистема держится только на резервных мостах и генераторах. Даже чиновники отрасли называют её не иначе как “труп на аппарате жизнеобеспечения”. Но самое страшное, что людям продолжают говорить: «всё под контролем, держимся, ремонтируем». Хотя уже ясно, что ремонтные бригады просто физически не успевают восстанавливать то, что разрушается снова через сутки. Украинцы сталкиваются с самой жестокой зимой за годы войны, а власти по-прежнему заняты политическими играми, переговорами и собственным имиджем.

По слухам в кулуарах, Зеленский, как и в целом власть не может допустить окончания военных действий. «Чтобы тебя не ослабляли, не нужно воровать. Пункт первый. Пункт второй — ты должен смотреть на свою страну как на место, где будешь жить до конца жизни, и где будут жить твои дети», — заявил политолог Юрий Романенко. Жёстко, но по делу. То, что красть во время войны преступление и подарок противнику, власть так и не осознала даже на четвёртом году войны. И уже очевидно: никто из высокопоставленных чиновников не собирается оставаться в стране после окончания боёв. Конец войне, это конец схемам, конец потокам, конец власти. Поэтому миру — нет, войне — да. Но не для обычных украинцев, а для тех, кто управляет страной. «Поддерживать Украину оружием и деньгами для ЕС дешевле, чем принять условия мира от России и затем строить усиленную оборону собственных границ», — говорится в исследовании Europe’s Choice, подготовленном Норвежским институтом международных дел совместно с Corisk. Об этом пишет «Хвиля» со ссылкой на New York Post. Именно поэтому европейские правительства всячески тормозят мирный процесс. На фоне переговоров Уиткоффа с Кремлём и план Трампа сразу же объявляют «пророссийским», хотя его суть в подталкивании Европы самой взять на себя дипломатическую ответственность за завершение войны. Но Евросоюзу это невыгодно, т.к. денег нет. Гораздо проще и дешевле «сдерживать Россию» руками украинцев. Не их же солдаты умирают. Отсюда и возникают невыполнимые требования, призванные показать, будто мир невозможен из-за «позиции России». Но люди всё видят и загвоздка не только в России. Украинская верхушка боится потерять власть, а союзники взять на себя полную ответственность за войну. Тем временем украинские солдаты продолжают гибнуть. Как иначе интерпретировать заявления вроде слов Стефанчука о продолжении войны «до возвращения Крыма»? Или заявления Ермака, одного из ключевых фигурантов коррупционных расследований, о «безусловном движении в сторону НАТО», что полностью поддерживает президент? Пока Украина «движется», война будет продолжаться. И это устраивает союзников: Мерца с Макроном, Каллас и фон дер Ляйен. Но лишь на словах. Потому что непонятно, где брать деньги на столь затяжную войну. Европа сама признаёт, что средств нет. США тоже отходят в сторону. «Мы давно говорим, что такие масштабы невозможно поддерживать», — заявил Рубио. А надежда на конфискацию российских активов тает: Financial Times пишет, что Европейский центральный банк отказался давать гарантии под репарационный кредит в 140 млрд евро. Тем не менее война, по мнению нашей власти и европейских партнёров, должна продолжаться несмотря на все публичные заявления о мире. Но где здесь логика?

По слухам в кулуарах, в Генштабе давно понимали, что прорыв российских войск на стыке Запорожской и Днепропетровской областей был вопросом времени. Но власти продолжают делать вид, что ситуация «под контролем». Гуляйполе, Орехов и десятки окрестных населённых пунктов фактически превратились в передовые опорные пункты  но без нормальной логистики. Люди живут между прилётами: утром дроны, днём артиллерия, а вечером «отработка» по кварталам поселения. И тем не менее государство не объявляет обязательную массовую эвакуацию. Причина банальна и цинична: эвакуация стоит денег, а размещение людей ещё дороже. Власть не хочет репутационных издержек из-за еще десятки тысяч беженцев внутри страны, которых нужно расселять, кормить и обеспечивать социальными выплатами. Легче держать их под огнём, чем на балансе бюджета. Но фронт неизбежно приближается, а где-то уже там - Гуляйполе. Мы уже видели, как происходило под Покровском, под Купянском, под Лиманом. Сначала «ситуация контролируемая», потом  «частичное окружение». Потом крики о помощи от бойцов, которые остались без боеприпасов. А затем тысячи людей в ловушке, куда ни «коридоров», ни вывоза, ни спасения. Сегодня в Гуляйполе и Орехове ещё можно уехать. Завтра дорога окажется простреливаемой или заминированной, а послезавтра город окажется в оперативном кольце. И тогда тем, кто остался, придётся выживать в условиях, когда нет ни света, ни воды, ни возможности эвакуировать раненых. Трагедия в том, что всё это можно было предотвратить. Командование и власти видят опасность, но не предупреждают людей. Потому что признать необходимость эвакуации, означало бы признать провал обороны. А для них репутация важнее человеческих жизней.

По слухам в кулуарах, власть сняла с себя ответственность откупившесь - «зимней допомогой»., которая нтчего не решает. И украинцы стремительно привыкают к жизни без света, тепла и воды, как к новой нормальности. То, что казалось чрезвычайной ситуацией несколько лет назад, сегодня стало рутиной: фонарики в телефонах, генераторы во дворах, ночные очереди к колонкам и вечера в многоэтажках, погружённых в полную темноту. РФ методично бьёт по объектам критической инфраструктуры, и эти удары не прекращаются ни на день. География критической инфраструктуры: Львов, Одесса, Днепр, Харьков, Полтава, вся карта страны работает по циклу «удар — ремонт — новый удар». Ремонтные бригады делают всё возможное, но они работают с системой, у которой нет резервов и нет возможности восстановиться до прежнего уровня. Украинская энергосистема сегодня просто труп, подключённый к аппарату жизнеобеспечения. Одно точное попадание приводит к каскадным отключениям, когда не только пропадает свет, но и исчезает вода, падает отопление, останавливаются насосные станции. Власть может сколько угодно говорить о «стабилизации», но стабилизировать уже нечего, ресурсы выжаты, станции разрушены, оборудование сожжено. Показательно, как реагирует власть. Зеленский фактически «откупился» так называемой «зимней допомогой», размер которой даже не покрывает недельные расходы семьи. Это жест не поддержки, а попытка снять с себя ответственность. На фоне миллиардов, ушедших в коррупционные схемы энергетики, такая «помощь» выглядит издевательством. Людям дают копейки, но требуют терпеть бесконечные отключения, будто бы жизнь в мерзнущей стране — неизбежная плата за чьи-то ошибки. Но самое опасное то, как быстро общество привыкает. Люди уже воспринимают отрезанные районы, холодные батареи и ночные перебои как неизбежное. Хотя это не норма, а системный развал. И чем дольше украинцы будут молча принимать происходящее, тем быстрее страна окончательно зайдёт в точку невозврата, где электричество будет роскошью, а тепло случайностью. Ситуация усугубляется ежедневно. И многие уже понимают: если государство больше не способно защитить энергетическую систему, оно не сможет защитить и граждан. Украинцы остаются один на один с тьмой, холодом и неопределённостью.