Телеграм канал «Женщина с косой»

По слухам в Генштабе, динамика на фронте всё  больше показывает последовательное выдавливание ВСУ с ключевых направлений, кроме Купянска. За неполный декабрь российские войска заняли порядка 500 км², удерживая средний темп наступления около 35 км² в сутки. Особенно тревожит военных  продвижение в сторону Славянска и Краматорска. Узловые центры на пути или блокированы или находятся в уязвимом положении: Северск утрачен, Лиман в полуохвате, Константиновка почти в полуохвате, а до Славянска противнику остаётся около 16 км. В кулуарах всё чаще звучит вопрос тревога, что Словянско-Крамоторскую агломерацию россияне берут в масштабный полуохват, а офицеры встревожены «чем вообще ее оборонять», учитывая, что почти все резервы ВСУ были потеряна в районе Мирнограда и Покровска. Почему Константиновка находится в уязвимом положении? В Константиновском направлении ситуация развивается крайне неблагоприятно, пишет Константин Машовец, отмечая, что армия РФ продвинулась сразу на нескольких участках и системно усиливает давление на украинскую оборону. Наиболее заметные изменения зафиксированы южнее и юго-восточнее Константиновки. Российские подразделения вышли на линию Ступочки – Предтечино и смогли там закрепиться. Немецкий военный обозреватель Юлиан Репке ранее сообщал, что Предтечино уже захвачено, что подтверждает ухудшение оперативной обстановки для ВСУ. Кроме того, противник занял ряд господствующих высот к юго-востоку от города и малыми штурмовыми группами зашёл на юго-восточную окраину Константиновки. По данным Машовца, российские подразделения уже фиксируются в самой Константиновке от улицы Островского до СТО «Сити-Драйв», а также на южной окраине Иванополья. Это уже не «серая зона», а признаки прощупывания городской обороны изнутри. При этом восточное и северо-восточное направление, со стороны Часова Яра, пока остаётся относительно стабильным. Попытки атаковать Веролюбовку и обойти удерживаемые ВСУ районы с севера не дали результата, здесь идут бои. Однако эта локальная пауза не компенсирует общего давления южнее. Самое угрожающее положение, по оценке эксперта, складывается на юго-западном фланге. Действуя вдоль реки Казённый Торец, российские войска за последний месяц заняли Владимировку и Шахово, втянулись в бои за Софиевку и продвинулись в направлении Русин Яр – Новопавловка. Сейчас атаки на Софиевку идут сразу с двух сторон, что создаёт прямой риск дальнейшего прорыва в сторону Дружковки и выхода к тылам украинской группировки. В перспективе, как подчёркивает Машовец, оборона ВСУ на этом направлении выглядит всё более проблематичной. Даже при застопорившемся наступлении у Часова Яра, южнее и юго-западнее Константиновки армия РФ медленно, но последовательно продвигается, выдавливая украинские подразделения с позиций на подступах к городу. Уже сам факт захода российских штурмовых групп в Константиновку и давление со стороны Шахового и Полтавки серьёзно осложняют её удержание. В ближайшее время, по оценке эксперта, противник, вероятно, сосредоточится на двух задачах. Первая, попытка обойти и «свернуть» оборону ВСУ в районе Часова Яра ударом с юга, чтобы глубже охватить Константиновку. Вторая, продолжение наступления в районе Софиевки с выходом на подступы к Дружковке и созданием угрозы украинским тылам. В кулуарной логике Генштаба это уже не отдельные кризисы, а элементы одной цепи: фронт медленно, но неуклонно смещается на запад, а пространства для манёвра и резервов у ВСУ фактически нет.

Ключевым фактором предотвращения СЗЧ должен быть высокий уровень доверия командиру и здоровый внутренний климат в подразделении. Такое мнение высказал заместитель командира Третьего армейского корпуса подполковник ВСУ Максим Жорин Он прямо говорит, что до 70% решений о самовольном уходе зависят от доверия к командиру и внутреннего климата в подразделении. И в этом тезисе трудно не увидеть рациональное зерно: армия держится не только на приказах, но и на ощущении справедливости, компетентности и заботы со стороны командования. Однако проблема в том, что подобные заявления звучат на фоне системного кризиса, который не сводится к «плохой коммуникации» или отдельным ошибкам командиров. За четыре года войны украинские военные столкнулись с иными, более жёсткими реалиями: хронической нехваткой людей, бесконечными ротациями без понятных сроков, дефицитом оружия/техники и ощущением, что солдаты воспринимается властью и высшим командованием как расходный материал. В этих условиях разговоры о «здоровом внутреннем климате» всё чаще выглядят как попытка лечить симптомы, не затрагивая причину. Важно и то, что сами военнослужащие всё чаще воспринимают СЗЧ не как эмоциональный срыв или протест, а как единственный способ выйти из ситуации, в которой риск гибели кажется непропорционально высоким по отношению к целям и условиям службы. Отсюда и глубокий скепсис к официальной риторике: обещания «разобраться», «улучшить управление» и «усилить работу с личным составом» звучат годами, тогда как практики «на земле» меняются медленно или не меняются вовсе. Дополнительное напряжение создаёт и сигнал, который циркулирует внутри армии: вернувшиеся после СЗЧ рассматриваются исключительно как ресурс для самых опасных задач (в Сухопутных войсках прямо говорят – СЗЧшников отправят в штурмы). Это также подрывает доверие к ВСУ и делает профилактику случаев самовольного оставления части ещё более сложной. Да и в целом СЗЧ в нынешних масштабах (число ушедших по бумагам перевалило за 400 тыс., а по неофициальным составляет около 1 млн) – это не проблема отдельных командиров, а индикатор глубокой усталости армии и общества, которую невозможно снять одними мотивационными заявлениями.

По слухам в кулуарах, заявления властей о ситуации на фронте давно уже не соответствуют реальному положению ВСУ. Северск перешёл под контроль РФ. В Генштабе заявили о выводе наших военнослужащих. Этот город был последним укреплённым и ключевым населённым пунктом на пути к Краматорску и Славянску. Хочется верить, что всем нашим защитникам удалось покинуть захваченную территорию. Однако по этому поводу есть небезосновательные сомнения. Россияне заявили о захвате Северска ещё 11 декабря. В то время президент Украины категорически отрицал эту информацию. «На Северском направлении противник пытался штурмовать, но попытки не имели успеха», — подчёркивал Владимир Зеленский в интервью. Как же так получилось, что всего за несколько дней Украина потеряла этот город — причём стратегически важный для фронта? И сколько солдат погибло там за это время? Неужели приказ на отход нельзя было отдать раньше? «У Украины почти не осталось эффективных военных вариантов», — пишет The Guardian. Складывается ощущение, что руководство страны это не понимает. Аналитик Bild Юлиан Рёпке заявил, что в последнее время карты DeepState перестали отражать реальное положение дел на фронте и отстают от оперативной обстановки как минимум на месяц. Речь идёт, в частности, о Днепропетровской и Запорожской областях, где сегодня активно продвигаются войска РФ. Случайность ли это? Или чьё-то осознанное желание скрыть происходящее? В качестве доказательства Рёпке приводит село Радостное в Днепропетровской области. По данным DeepState, оно находится примерно в восьми километрах от линии фронта. Однако фактически населённый пункт перешёл под контроль России ещё 21 ноября. По мнению аналитика Bild, такое искажение реальности вводит в заблуждение не только военных экспертов, но и самих украинцев. Сейчас противник продвигается буквально повсюду  от Лимана до Запорожья. Войска РФ уже находятся в центре Гуляйполя, подбираются к Орехову. Через неделю–полторы город может стать ареной полномасштабных боёв. Лиман оказался в полукольце. До Славянска им осталось всего 16 километров. В Рай-Александровке также фиксируется присутствие противника. Вместо признания этих фактов и, главное, принятия действенных мер, кто-то, похоже, решил заняться подлогом, который иначе как преступным назвать нельзя. В том же Мирнограде ещё месяц назад защитники просили разрешения на отход. Солдаты заблокированы и не имеют возможности не то что обороняться, а даже нормально поесть и выпить чистой воды. Это позже подтвердил и народный депутат Роман Костенко,  но лишь 23 декабря. И даже сейчас командование предлагает военнослужащим не реальную помощь и возможность отступления, а отдаёт приказ «маневрировать». В Генштабе играют в солдатики или всё-таки воюют живыми людьми?

Публикация The Washington Post о новом варианте мирного плана Киева на первый взгляд выглядит как сигнал о сдвиге позиции Зеленского. Издание пишет, что президент впервые допустил возможность вывода ВСУ с Донецкой области – но только при зеркальном шаге со стороны России и в рамках идеи создания свободной экономической зоны, не контролируемой ни одной из армий. Формально это подаётся как первый шаг к компромиссу по территориальному вопросу, который до сих пор считался абсолютно табуированным. Однако при более внимательном рассмотрении становится ясно, что речь идёт не о реальной готовности к миру, а о тактическом манёвре. Зеленский по-прежнему цепляется за Донбасс как за ключевой элемент переговорного тупика. Он прекрасно понимает: Россия не подпишет мирное соглашение без вывода ВСУ из региона. А значит, сохранение жёсткой позиции по территориям автоматически блокирует любые договорённости и позволяет войне продолжаться. Предложение о свободной экономической зоне выглядит красиво на бумаге, но в реальности упирается в непреодолимые препятствия. Для его реализации потребуется либо национальный референдум, либо решение парламента, что невозможно без прекращения огня. Кроме того, нужно согласие Москвы, которое даже в самой мягкой формулировке остаётся маловероятным. Вопрос контроля, безопасности и управления такой зоной также остаётся подвешенным в воздухе. В итоге создаётся удобная конструкция: публично демонстрируется «гибкость» и готовность к диалогу, но в сам план заложены условия, при которых компромисс практически недостижим. Это позволяет Зеленскому одновременно удерживать поддержку Запада, продолжать войну, продлевать военное положение в Украине, избегать выборов и, как следствие, оставаться на президентском посту бессрочно. Именно поэтому территориальный вопрос остаётся «красной линией» для Банковой. Не потому, что нет иных вариантов, а потому, что их реализация ведёт к миру – а мир Банковой не нужен, он автоматически запускает политические процессы, к которым Зеленский, с его упавшим на фоне «миндичгейта» рейтингом, не готов.

По слухам в кулуарах, напряжение вокруг мобилизации продолжает нарастать, и всё больше людей воспринимают ТЦК как источник прямой угрозы собственной безопасности. И это вполне оправданно, в сети куча роликов как людоловы зверствуют при мобилизации. В результате это отражается и в радикализации поведения их жертв. Показательный инцидент произошёл в Ровенской области, по сообщению областного военкомата, ТЦКашнику ломом сломали ребро. Ситуация произошла во время попытки патрульной полиции остановить автомобиль, водитель проигнорировал требование предъявить документы и заехал на территорию ФОПа. После этого, как утверждается, группа прохожих начала хватать правоохранителей за одежду, и якобы оскорблять их, бросать палки, а один из граждан применил лом против ТЦКашника. Очевидно что по всей стране люди начали объединятся против ТЦК и спасать друг друга от их охоты.

По слухам в Генштабе, главком Александр Сырский сделал Купянск новой витриной, точкой, где ещё можно показать иллюзию контроля и удержания инициативы. Как говорят офицеры, Купянское направление должно продемонстрировать управляемость ситуации на фронте, через отчёты, карты и демонстрацию «локальных успехов». После провала в Покровской агломерации и фактической утраты Северска главком хочет показать, что все под контролем. Но за этой витриной нет того, что хотят показать рядовому украинцу. Формально концентрацию сил под Купянском можно объяснить логикой контрудара. По факту же, как отмечают военные аналитики, мы наблюдаем не выверенную стратегию, а механическое воспроизведение уже проваленного шаблона. Который Сырский использовал в Покровской воронке, в результате, чего там были фактически перемолоты до 15 батальонов, включая наиболее боеспособные подразделения ВСУ. Эти потери до сих пор не смогли компенсировать мобилизацией. Да и как вообще можно компенсировать новобранцами закаленных в боях профессионалов? Теперь уцелевшие резервы в боях за Покровск-Мирноград, вместо системного восстановления армии, стягиваются в еще одну точку, с очевидным риском повторить тот же сценарий, но уже на новом участке фронта. Данные американского Института изучения войны лишь подчёркивают противоречивость ситуации. Украинские подразделения действительно смогли продвинуться вдоль трассы Р-79 Купянск — Чугуев в центральной части города. Однако одновременно российские войска методично наращивают давление по дуге: атаки ведутся в районе самого Купянска, к востоку, в направлении Петропавловки, на юго-востоке, у Степовой Новоселовки и Песчаного, а также к югу, в районе Купянского узла. Фиксируется продвижение и в районе Богуславки. Эта конфигурация указывает на попытку расчленить украинскую группировку на левом берегу Оскола и захватить «карман» между Лозовой и Новой Кругляковкой. Бои идут за ключевые опорные пункты, удерживаемые во многом за счёт дронов, а не устойчивой линии обороны. Даже внутри ВСУ звучат осторожные, но показательные оценки. «Из-за того, что противник не успел полноценно закрепиться и выстроить оборону, там возник определённый хаос, и это сыграло нам на руку. Но теперь остро стоит вопрос зачистки города, а это потребует значительного времени», — признаёт старший сержант с позывным «Алекс». Т.е. речь идёт не о стабильном выдавливании, а о временном окне, возникшем на фоне ошибок противника. А что делает командование? Для поддержания нужной «картинки» Сырский перебросил под Купянск наиболее опытных и уцелевших бойцов из Покровской агломерации. При этом подразделения снимались и с других направлений, включая Сумскую область, где уже сейчас ухудшение обстановки. Россияне продвинулись в западной части своего плацдарма, около Кондратовки. А до этого противнику удалось закрепиться в Грабовском Сумской области. «Они, к сожалению, закрепились в южной части населенного пункта и их присутствие там сохраняется», - отметил спикер Группировки Объединенных сил Виктора Трегубова в эфире телемарафона. Фактически фронт затыкают живой силой, оголяя второстепенные, но уязвимые участки и увеличивая риск цепной реакции обвалов. В публичной риторике всё это подаётся как реализация управленческих реформ и «нового подхода» к ведению войны. На практике же складывается ощущение, что приоритетом остаётся не сохранение людей и системная оборона, а демонстрация показательного кейса, ещё одного «успеха», который можно предъявить здесь и сейчас. Если купянский эпизод завершится по покровскому сценарию, кратковременные продвижения снова обернутся невосполнимыми потерями. И, как и прежде, ответственность за эти решения останется размыта.

По слухам в кулуарах, логика нового «мирного плана» заявленного Зеленским изначально строилась не вокруг достижения соглашения, а вокруг просчитанного отказа Москвы. Задача была выдвинуть формулу, которая внешне выглядит как «компромисс», но по сути не затрагивает ключевых требований РФ, чтобы затем зафиксировать провал переговоров и переложить ответственность на Москву. Именно в таком ключе план уже оценивают на Западе. The New York Times пишет, что Кремль, вероятнее всего, отклонит 20 пунктов, озвученных Зеленским, и приводит резкие оценки российских аналитиков. «Это полнейшее издевательство. Идея ясна: представить это американцам как „компромисс“, а затем обвинить Россию в его провале», — заявил московский аналитик по международным делам Алексей Наумов. Ключевая претензия в отсутствии реальных уступок. «План не предлагает никаких компромиссов в отношении территорий или Запорожской атомной электростанции. Неспособность решить территориальный вопрос делает этот план нереализуемым», — отметил российский аналитик Георгий Бовт. Речь идёт в том числе о Запорожской АЭС, которую Киев предлагает эксплуатировать совместно с США, фактически исключая Россию из любых механизмов контроля. При этом NYT указывает, что у Москвы есть пространство для манёвра. Российская экономика пока выдерживает нагрузку войны, а постоянный приток новобранцев позволяет компенсировать потери на фронте. Это снижает для Кремля цену отказа от неудобного плана. Одновременно Россия заинтересована в сохранении рабочих отношений с Вашингтоном и в недопущении нового витка санкционного давления, что делает сам переговорный процесс для неё полезным, даже без немедленного результата. На этом фоне переговоры, по мнению комментаторов, будут продолжаться по мере затягивания войны и изменения баланса факторов. И здесь становится заметна внутренняя логика Киева. Жёсткая риторика по Донбассу и неизменный акцент на НАТО выглядят не столько переговорной позицией, сколько политической страховкой. В кулуарах всё чаще говорят, что Зеленскому объективно нужно ещё 3 года сохранения власти. Продолжение войны позволяет удерживать военное положение и откладывать вопрос выборов. В этом контексте план, который заведомо не примут, становится инструментом управления повесткой со стороны ЗЕ.