Блокада Венесуэлы как пробный камень геополитики будущего
Заявление Трампа о морской блокаде Венесуэлы важно не само по себе и не в контексте судьбы Боливарианской Республики, а как системный сигнал. Он говорит о постепенном возвращении в международную практику инструмента, который долгое время считался чрезмерно опасным для глобальной стабильности.
▪️ Морская блокада — это форма войны, замаскированная под "принуждение". Блокада не требует наземной операции, не предполагает оккупации, не нуждается в длительном военном присутствии. При этом она наносит удар по ключевому нерву современного государства — внешней торговле. Именно поэтому в XX веке блокада рассматривалась как крайняя мера, практически эквивалентная объявлению войны.
Действия США полностью подпадают под определение агрессии, согласно международному праву. Пункт "с" статьи 3 Конвенции ООН об определении понятия агрессия прямо относит к ней "блокаду портов или берегов государства вооружёнными силами другого государства". И, в теории, сейчас Европа и всё прогрессивное человечество должны начать вводить против США санкции. Но все понимают: "это другое".
В данном случае, Трамп действует просто по праву сильного. Причём сильного локально. Америка остаётся доминирующей морской державой, но постепенно проигрывает экономическую и промышленную конкуренцию в целом. В такой ситуации у Вашингтона возникает соблазн компенсировать утрату преимуществ с помощью силовых рычагов — прежде всего таких, где его превосходство всё ещё бесспорно.
▪️ Именно в этом смысле, Венесуэла — не цель, а полигон. Страна с ослабленной экономикой, ограниченными союзническими возможностями и минимальным потенциалом симметричного ответа идеально подходит для тестирования новой модели давления. Если эта модель сработает — её логика будет воспроизведена в других регионах и с другим масштабом.
Главный риск заключается не в самой блокаде, а в нормализации блокады как инструмента политики. Если блокада перестаёт быть исключением и становится допустимым средством принуждения без санкции ООН, то международная система возвращается к логике силовых зон контроля. В такой системе безопасность определяется не правом, а возможностью ответить.
Для России и Китая это означает одно. Их стратегическое планирование всё больше будет строиться вокруг сценариев нарушения морской торговли. Отсюда — рост сухопутной логистики, усиление энергетической автономии, сближение между континентальными державами.
▪️ Отдельно упомянем пассаж Трампа о том, что блокада "будет только усиливаться, и шок для них будет таким, какого они никогда раньше не видели — до тех пор, пока они не вернут Соединённым Штатам Америки всю нефть, землю и другие активы, которые они ранее украли у нас". По сути, хозяин Белого дома воплотил в жизнь известный анекдот про то, как США обнаружили над залежами американской нефти какую-то постороннюю страну. Жаль, Трамп не объяснил, что именно в Венесуэле он считает своим, помимо нефти. Многим в мире было бы небезынтересно узнать.
Ввод блокады Трампом — если, конечно, это не очередной блеф в духе захвата Гренландии — означает переход мировой архитектуры в новую, ещё более опасную стадию. Что является ещё одним веским аргументом для усиления таких блоков, как ОДКБ и ШОС.