Телеграм канал «Заметки френолога»

отвергнутые любовники, в сущности -:жертвы остракизма, относительно которых Кармен занимает позицию "выживающего", если бы они вслед за разрывом отношений совершали суицид, как оно временами случается, наблюдаемое развитие событий ничем бы не отличалось от практик террора то есть, Мериме предлагает ээтнометодологически case study, предмет которого - социальное конструирование власти ex nihilo, механика обращения партнёров по интеракции в жертву, которая, собственно, и определяет типовой повсеместный сценарий революции, борьба женщины за какие-то свои права и свободы тут чисто алиби просто ситуация, которую экспонирует рассказчик, временами выходит из-под контроля

история Кармен, которую рассказывает Проспер Мериме, по своей фабуле тоже экспозиция "очереди на казнь", финальной жертвой тоже оказывается "выживающий", то есть, фигура, замыкающая череду измен и экстерминаций, вполне могло даже оказаться, что это вход в новый цикл террора, как оно обычно случается у серийных убийц, просто его развитие останавливает суицид

проблема, таким образом, состоит в замене пост-революционной "очереди на казнь" стационарным трансфером власти

если судить по обстановке на похоронах Сталина, именно "выживающий" становится очередной учредительной жертвой (недаром его положили в Мавзолей), инициирующей очередной цикл террора оно бы так и было, если бы Хрущёв не изменил разметку политического контекста

такие "очереди на казнь" описывает Стивенсон в "Острове сокровищ", Трифонов в "Доме на набережной", попадалось ещё что-то от Подороги, кажется, слышал какую-то такую шутку про очередь в Мавзолей что-то похожее наблюдал, когда в начале 90-х участвовал в размене большой коммунальной квартиры в центре

то есть, это классическая "пирамида", только не финансовая, а политическая, вирусный маркетинг принципа "умри ты сегодня, а я завтра", по результатам которого "выживающий" становится эксклюзивным субъектом власти (см. Элиас Канетти. Масса и власть)

читая биографию Робеспьера: похоже, герой, как позднее Сталин, как другие гении политического террора, умел выстраивать цепочки, на одном конце которых переносчик стигмы и конститутивная учредительная жертва, а на другом - архитектор интриги в таком же бесспорном статусе "выживающего", в промежутке между ними издержки транзита