Джей Ди Вэнс:
"Некоторое время назад, наверное, в 2017 году, я появился на шоу Такера Карлсона на канале Fox, чтобы поговорить Бог знает о чём. После этого один человек, чьё имя я едва знал, прислал мне личное сообщение в Твиттере и сказал, что я отлично справился. Это был Чарли Кирк, и этот момент доброты положил начало дружбе, которая длится до сих пор.
Чарли был увлечён идеями и всегда готов учиться и менять своё мнение. Как и я, он скептически относился к Дональду Трампу в 2016 году. Как и я, он пришёл к выводу, что президент Трамп — единственная фигура, способная отдалить американскую политику от глобализма, который доминировал всю нашу жизнь. Когда другие были правы, он учился у них. Когда он был прав — как это обычно и бывало — он был великодушен. Позиция Чарли никогда не была: "Я же говорил". Но: "Добро пожаловать".
Чарли был одним из первых, кому я позвонил, когда задумался о выдвижении кандидатуры в Сенат в начале 2021 года. Я был заинтересован, но скептически относился к идее выхода. Мы обсудили всё: от стратегии до сбора средств и основ движения, которое он так хорошо знал. Он познакомил меня с некоторыми людьми, которые должны были руководить моей кампанией, а также с Дональдом Трампом-младшим. "Как и его отца, его неправильно понимают. Он невероятно умён и полностью на нашей волне". Дон ответил на мой звонок, потому что Чарли тоже его пригласил.
Задолго до того, как я решил (даже мысленно) баллотироваться, Чарли поговорил со мной о своих спонсорах на мероприятии TPUSA. Он провёл меня по комнате и представил. Он дал честную оценку моих слов. У него не было для этого никаких причин, он не ожидал, что я куда-то пойду. На тот момент мой рейтинг был значительно ниже 5 процентов. Он сделал это, потому что мы были друзьями, и потому что он был хорошим человеком.
Когда меня выдвинули кандидатом на пост вице-президента — за это Чарли ратовал и публично, и в частном порядке, — Чарли был рядом со мной. Я был так рад быть частью команды президента, но, честно говоря, удивлен тем, как это повлияло на нашу семью. Наши дети, особенно старший, с трудом переносили постоянное внимание и присутствие охраны. Я испытывал острое чувство вины за то, что втянул своих детей в эту жизнь без их разрешения. А Чарли постоянно звонил и писал, справлялся о состоянии нашей семьи, предлагал советы и молился. Некоторые из наших самых успешных мероприятий были организованы не кампанией, а TPUSA. Он был не просто мыслителем, он был деятелем, превращая большие идеи в более масштабные события с тысячами активистов. И после каждого мероприятия он крепко обнимал меня, говорил, что молится за меня, и спрашивал, что может сделать. "Сосредоточься на Висконсине", — говорил он. "Аризона у меня в кармане". И так и было.
Чарли искренне верил в Иисуса Христа и любил его. У него была глубокая вера. Мы часто спорили о католицизме и протестантизме, о том, кто прав в мелких догматических вопросах. Поскольку он любил Бога, он хотел понять его.
Кто-то заметил, что Чарли умер, занимаясь любимым делом: обсуждая идеи. Он выходил в эту враждебно настроенную толпу и отвечал на их вопросы. Если толпа была дружелюбной, и какой-нибудь прогрессивист задавал вопрос, вызывая насмешки в зале, он призывал своих поклонников успокоиться и дать всем высказаться. Он был примером основополагающей добродетели нашей Республики: готовности открыто говорить и обсуждать идеи.
У Чарли была поразительная способность понимать, когда стоит выйти за рамки, а когда стоит придерживаться более традиционных взглядов. Я годами видел, как люди публично критиковали его за то, что он ошибался по тому или иному вопросу, не осознавая, что втайне он работал над расширением рамок приемлемых дискуссий.
Он был прекрасным семьянином. Сегодня я разговаривал с президентом Трампом в Овальном кабинете, и он сказал: "Я знаю, что он был вашим очень хорошим другом". Я молча кивнул, и президент Трамп заметил, что Чарли действительно любил свою семью. Президент был прав. Чарли так гордился Эрикой и двумя детьми. Он был так счастлив стать отцом.