Телеграм канал «Словесnik»

В сюжетной основе большинства "библейских" стихотворений Пастернака - события Страстной недели. В "Августе" же мы видим обращение к истории о преображении Христа. Кроме того, почти каждое стихотворение Живаго соответствуют определенным эпизодам романа. В "Августом" все сложнее: я не нашел фрагмент книги, тематически совпадающий со стихотворением. Наверное, поэтому этот текст называют "самым пастернаковским" в тетради Юрия Живаго Поразительно. События, полные боли и трагизма, Пастернак помещает в самый необычный, казалось бы, для этого день: праздник Преображения Господня. Ведь суть его в том, что сам Спаситель прощается с чудотворством, дабы, умерев, воскреснуть: Вспомним завершающее роман стихотворение "Гефсиманский сад": Он отказался от противоборства, Как от вещей, полученных взаймы, От всемогущества и чудотворства, И был теперь как смертные, как мы. "Август" хоть и заканчивается прощанием, но после этих слов герой… проснулся живым на подушке, увлажненной слезами. А пробудившись, увидел, что в комнату проник свет августовского солнца. И тут невозможно не восхититься иконографичной палитрой "Августа". Всеми цветами - шафраном, жаркой охро, имбирно-красным лесом, золотом и лазурью - Пастернак передает тот самый "свет без пламени" - с икон Преображения. Что именно такие краски используют иконописцы для получения золотого света - о том свидетельствует непреложная для них "Ерминия" Дионисия Фурноаграфиота: "Возьми константинопольской охры, перетри ее, подбавь к ней немного шафрана, и этим составом покрывай всё, что хочешь золотить. После сего наложи красный полимент на выпуклость узоров..." То, что иконописцы делали красками, Пастернак сделал словом.

АВГУСТ Как обещало, не обманывая, Проникло солнце утром рано Косою полосой шафрановою От занавеси до дивана. Оно покрыло жаркой охрою Соседний лес, дома поселка, Мою постель, подушку мокрую, И край стены за книжной полкой. Я вспомнил, по какому поводу Слегка увлажнена подушка. Мне снилось, что ко мне на проводы Шли по лесу вы друг за дружкой. Вы шли толпою, врозь и парами, Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня Шестое августа по старому, Преображение Господне. Обыкновенно свет без пламени Исходит в этот день с Фавора, И осень, ясная, как знаменье, К себе приковывает взоры. И вы прошли сквозь мелкий, нищенский, Нагой, трепещущий ольшаник В имбирно-красный лес кладбищенский, Горевший, как печатный пряник. С притихшими его вершинами Соседствовало небо важно, И голосами петушиными Перекликалась даль протяжно. В лесу казенной землемершею Стояла смерть среди погоста, Смотря в лицо мое умершее, Чтоб вырыть яму мне по росту. Был всеми ощутим физически Спокойный голос чей-то рядом. То прежний голос мой провидческий Звучал, не тронутый распадом: «Прощай, лазурь преображенская И золото второго Спаса Смягчи последней лаской женскою Мне горечь рокового часа. Прощайте, годы безвременщины, Простимся, бездне унижений Бросающая вызов женщина! Я – поле твоего сражения. Прощай, размах крыла расправленный, Полета вольное упорство, И образ мира, в слове явленный, И творчество, и чудотворство». . Борис Пастернак Сегодня просто читаем. Наговоримся завтра

У Пушкина был еще и друг. Звали Петр Чаадаев. Что их связывало, кроме обязательного в школе стихотворения "К Чаадаеву"? Что мы знаем о Чаадаеве кроме того, что он - главный сумасшедший России 19 века? Член "Союза благоденствия", после его роспуска - член Северного тайного общества по рекомендации Ивана Якушкина, который, по словам Пушкина, "молча обнажал цареубийственный кинжал". Радикальные методы борьбы Чаадаев не принял. Уехал странствовать. В Европу. Любви, надежды, тихой славы Недолго нежил нас обман. Первая строчка - про либеральные иллюзии. В апреле 1820 Пушкин в театре показывал литографированный портрет Лувеля, убившего герцога Беррийского, с надписью "Урок царям". Горячий натурой Пушкин понимал Якушкина. Но он не был членом общества, а Чаадаев был. Чаадаев был участником войны 1812, а  лицеист Пушкин в оде "На возвращение государя императора из Парижа в 1815 году" писал: Излей пред Янусом священну мира чашу, И, брани сокрушив могущею рукой, Вселенну осени желанной тишиной. Тишины не дождались. Император, с триумфом вернувшийся из Парижа, начал закручивать гайки. И Пушкин словно убеждает старшего друга: Товарищ, верь: взойдет она, Звезда пленительного счастья, Россия вспрянет ото сна, И на обломках самовластья Напишут наши имена. Явный намек на революционное насилие. Проходит немного времени. И Пушкин пишет другое послание: В минуту гибели над бездной потаенной Ты поддержал меня недремлющей рукой; Ты другу заменил надежду и покой; Во глубину души вникая строгим взором, Ты оживлял ее советом иль укором; Твой жар воспламенял к высокому любовь; Терпенье смелое во мне рождалось вновь; Уж голос клеветы не мог меня обидеть, Умел я презирать, умея ненавидеть. Что-то сломалось в поэте? Выходит, Чаадаев так его поддержал, что некая клевета стала презренной. Что такое? Дело в том, что в январе 1820 Катенин сообщил Пушкину слухи о том, что поэта, вызвав в тайную канцелярию, там же и высекли. Слух пустил граф Ф. И. Толстой, чего Пушкин не знал и посему заподозрил в распространении толков правительство.  А раз слухи поползли, что делать потому Ганнибала? Сохранился черновик письма Пушкина Александру I: "Я почувствовал себя опозоренным в общественном мнении, я впал в отчаяние — дрался на дуэли — мне было 20 лет в 1820 году — я размышлял, не следует ли мне покончить с собой или убить — В. В первом случае я только подтвердил бы сплетни, меня бесчестившие, во втором — я не отомстил бы за себя, потому что оскорбления не было, я совершил бы преступление, я принес бы в жертву мнению света, которое я презираю, человека, от которого зависело все и дарования которого внушали мне почтение. Таковы были мои размышления. Я поделился ими с одним другом, и он вполне согласился со мной. — Он посоветовал мне предпринять шаги перед властями в целях реабилитации — я чувствовал бесполезность этого. Я решил тогда вкладывать в свои речи и писания столько неприличия, столько дерзости, что власть вынуждена была бы отнестись ко мне, как к преступнику; я жаждал Сибири или крепости, как средства к восстановлению чести". Здесь возникают два вопроса: "покончить с собой или убить — В." Кто этот В.? Не Ваше Величество или просто Вас? То, что друг - Чаадаев, сомнений нет. В конце своей жизни, в 1854, он напишет в письме к С. Шевыреву: "Пушкин гордился моею дружбою, он говорит, что я спас от гибели его и его чувства, что я воспламенял в нем любовь к высокому". "К Чаадаеву". Всего два десятка строчек.

«Анчар», «Бесы», «Зимнее утро», «Зимняя дорога», «И.И. Пущину», «К***» («Я помню чудное мгновенье...»), «К морю», «К Чаадаеву», «На холмах Грузии лежит ночная мгла...», «Не пой, красавица, при мне...», «Няне», «Песнь о вещем Олеге», «Пророк», «19 октября» («Роняет лес багряный свой убор..»), «Туча», «Я вас любил, любовь ещё быть может...», «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...». Это - список произведений Пушкина из кодификатора ОГЭ по литературе. Хорошо, нет фривольной поэмы "Руслан и Людмила", которую проходят в 5 классе. Может быть, в сцене, когда Черномор "ласкает дерзкою рукой" Людмилу, ничего особенного для 11-летнего читателя и нет, но до пушкинского чувства юмора ему, как минимум, лет 5 расти. "Победителю-ученику от побеждённого учителя" на портрете Жуковского, отправленного им Пушкину, это - о чем? В сравнении с "Двенадцатью спящими девами" Василия Андреевича в "Руслане и Людмиле" не просто рассказывается про похищение княжны (двенадцать-то прекрасных дев в обоих текстах есть), пушкинская поэма отличается вольным характером, взрывным юмором с массой просторечий, что и наталкивает на мысль о пародии. Иначе в чем молодой Пушкин - победитель? Между тем задолго до этого признания Жуковский в письме к своему другу и сослуживцу в императорском дворце Петру Вяземскому пишет: «…Я сделал еще приятное знакомство! С нашим молодым чудотворцем Пушкиным. Я был у него на минуту в Царском селе. Милое, живое творение! Он мне обрадовался и крепко прижал руку мою к сердцу. Это надежда нашей словесности... Нам всем надобно соединиться, чтобы помочь вырасти этому будущему гиганту, который всех нас перерастет...». Это - о 15-летнем лицеисте Пушкине! Который одинаково много пишет на французском и на русском. Вот подстрочник перевода опуса "Mon portrait": Я молодой повеса,   Еще на школьной скамье; Не глуп, говорю без стеснения   И без жеманного кривлянья. Никогда не было болтуна,   Ни доктора Сорбонны – Надоедливее и крикливее,   Чем я, собственной своей персоной. По росту я с самыми долговязыми   Вряд ли могу равняться; У меня свежий цвет лица, русые волосы   И кудрявая голова. Я люблю толпу и ее шум,   Одиночество ненавижу; Мне претят ссоры и споры,   А отчасти и учение. Спектакли, балы мне очень нравятся,   И, коли уж признаваться, Я сказал бы, что еще люблю…   Если бы не был в Лицее. По всему этому, мой милый друг,   Меня можно узнать. Да, таким, как бог меня сотворил,   Я хочу всегда казаться. Сущий бес в проказах,   Сущая обезьяна лицом, Много, слишком много ветрености –   Вот каков Пушкин. Это вам не "Я памятник себе воздвиг...". В другом лицейском стихотворении Пушкин воспевает ночные бдения в лицее: Друзья! досужный час настал;   Всё тихо, все в покое; Скорее скатерть и бокал!   Сюда, вино златое! Шипи, шампанское, в стекле.   Друзья, почто же с Кантом Сенека, Тацит на столе,   Фольянт над фолиантом? Под стол холодных мудрецов,   Мы полем овладеем; Под стол ученых дураков!   Без них мы пить умеем. Ужели трезвого найдем   За скатертью студента? На всякий случай изберем   Скорее президента. В награду пьяным – он нальет   И пунш и грог душистый, А вам, спартанцы, поднесет   Воды в стакане чистой! Письмо Жуковского Вяземскому заканчивалось так: "Ему надобно непременно учиться, и учиться не так, как мы учились!" Хороший совет хорошим учителям. Хочешь, чтобы ученик достиг высот - учи его не так, как сам учился. Циник, нерадивый ученик и бузотер Пушкин душу имел мятежную, но нежную: Здесь Пушкин погребен; он с музой молодою, С любовью, леностью провел веселый век, Не делал доброго, однако ж был душою,     Ей-богу, добрый человек. Открывать доброго малого Пушкина без хрестоматийного глянца - вот задача. Одно его именование себя повесой многое откроет в "Евгении Онегине": ... Какое низкое коварство Полуживого забавлять, Ему подушки поправлять, Печально подносить лекарство, Вздыхать и думать про себя: Когда же черт возьмет тебя!» II Так думал молодой повеса... У Пушкина тоже ведь был дядя...

А теперь - о том, что не так с изучаемыми в школе произведениями. И начну с самого древнего. В программе он назван "Слово о полку Игореве". Две фактические ошибки, если сопоставить с первым изданием 1800 года. Не СЛОВО, а ПЕСНЬ, не ПОЛК, а ПОХОД. Ибо слово - это жанр церковного красноречия (*Слово о законе и благодати митрополита Илариона "). Старославянское пълкъ, не даст соврать академик Д. С. Лихачев - это поход. Пушкин посвятил многочисленным спискам статью, в которой текст назван песнью. Что такое поход Игоря? Авантюра чистейшей воды. В пору игр престолов на Руси. Удельные княжества стремительно крепли, авторитет же киевского князя неуклонно слабел. А бедный Святослав восклицает : "Что же сотворили вы моей серебряной седине?" И в учебниках литературы это произведение, особенно "Золотое слово" Святослава весьма сдержанно обозначается как "призыв к единству". Так что же? Героическая песнь или политическая речь? Если все начинается с авантюры (несмотря на грозное предостережение - затмение), да еще на Пасху (явное святотатство!), то где все заканчивается? А в православном храме: Но  восходит солнце в небеси — Игорь-князь явился на Руси. Вьются песни с дальнего Дуная, Через море в Киев долетая. По Боричеву восходит удалой К Пирогощей Богородице Святой. И страны рады, И веселы грады*. От затмения к солнцу, от греха - к храму. Это про что? Это - покаяние. Откуда же пошло про "князья всея Руси, объединяйтеся!"? А вот откуда: "Смысл поэмы — призыв русских князей к единению как раз перед нашествием монголов". Это про идейное значение Песни в письме к Энгельсу 5 марта 1856 Маркс. Обратимся к Ипатьевской летописи, вот как описывающей Игоря в плену накануне побега: "Се же вставъ ужасенъ и трепетенъ и поклонися образу Божию и кресту честному, глаголя: "Господи сердцевидче! Аще спасеши мя Владыко Ты недостоинаго!" И возмя на ся крестъ, икону и подоима стену и лезе вонъ". Так и бежал, недостойный. Надо иметь в виду, что такого документа - Слова ли, Песни ли о полку или походе Игоря - нет. Были списки. Кто автор и когда он написал - мы никогда не узнаем. Нам остаётся выбирать, чему верить: логике событий в прочитанном или интерпретаторам. Основоположникам же марксизма, как впрочем, и их оппонентам, даже Шариков не доверял. Пушкину и Лихачеву доверять можно

В Третьяковской галерее есть две картины, перед которыми я могу стоять часами. Это "Неравный брак" Василия Пукирева и "Княжна Тараканова" Константина Флавицкого. Подтягиваются ученики на урок, смотрят на интерактивную доску - там одна из этих картин, чаще всего - Пукирева. Мало кто знает, что художник выгорел в этом полотне, показав нечто поражающее людей долгие годы. А вот что? Есть расхожее выражение "дьявол кроется в деталях" Его происхождение туманно. А вот у Флобера я нашёл формулировку "Le bon Dieu est dans le détail" (добрый Бог в деталях). Стало быть, если мы не замечаем детали, то большое умирает. Оно - картина в нашем случае - перестает быть предметом искусства и становится попросту красивым изображением. В лучшем случае. В "Неравном браке" Пукирева следить нужно за всей "бездной мелочей", за каждой деталью. Пукирев не первым изобразил несчастную молодую невесту и ее старого богатого супруга. Картинный плач, заломанные руки — этого всего, изображающего горе, - здесь нет. Куда уж проще. Невесте священник вроде как надевает кольцо на палец. Любой начитанный зритель той поры вспомнил бы Анну Керн, которую родители выдали за генерала Ермолая Керна. Ему - 52, невесте — всего 16. Генерал спросил Анну: "Не противен ли я вам?" "Нет", — ответила Анна и выбежала из комнаты. А после первой брачной ночи написала в дневнике: "Его невозможно любить — мне даже не дано утешения уважать его; скажу прямо — я почти ненавижу его". Тайна картины Пукирева не в том, обзаведётся ли невеста многочисленными любовниками, подобно Керн. Самое интересное - это весьма странные фигуры двух старух. Одна - за женихом, другая - за священником. Если это сестры жениха, то почему на них такие же венки, как на невесте? А одна из них почему в белом платье? Что не так? Посмотреть внимательнее, так и не платье это вовсе на старухе, а погребальный саван. Фигура второй за спиной священника видится ещё более странной - совсем не по правилам таинства. Гостю рядом со священником точно нечего делать. Тем более женщине. Ежели гость не из иного мира пришел. Итак, имеем три невесты. Две мертвые смотрят на старого жениха. То ли Гоголь тут , то ли Гофман. За невесту совсем уже тревожно: старый козел, стало быть, двух на тот свет спровадил, что же с этой юной станет! И тут становится ясно: не кольцо на палец невесте надевают - её провожают на страдания. Вот почему священник столь почтительно склонился пред ней Понимает жертву. А свет каков! Как не вспомнить полотна Караваджо с божественным светом в прямом смысле слова. Это ведь именно свет из верхнего левого угла оживляет всех призраков бывших жен. Струится по подвенечному платью, по нежной коже невесты, по кисти руки, но центр композиции - вовсе не лицо её и не фигура жениха, а рука, тянущаяся к мученическому венцу. А тем временем - потрясающая игра взоров. Мёртвые старухи уставились на жениха, жених — на невесту, невеста - в пол, друзья жениха — на невесту. На нее, несчастную, глядит и сам Василий Пукирев - стоит в роли шафера, скрестив руки, в правом углу. А на зрителя смотрит друг автора, тоже художник, Петр Шмельков, который и подсказал идею картины. Именно в его взгляде видится безмолвный вопрос: "Вы вообще понимаете, что тут происходит?!" А тут за видимым сюжетом - подлинный. И этот путь надо проходить, читая книги. То и дело задаваясь вопросом: "Что тут не так?"

Из интервью с Александром Башлачевым. — У тебя есть надежда на будущее? И думаешь ли ты о будущем? — Конечно. У меня не только надежда, у меня есть ещё вера и любовь. Но у меня нет цели. Какая может быть цель? Потому, что любая конкретная цель – она предполагает... Человек сразу думает, что её нужно как можно скорей достичь. И поэтому начинает бежать, не замечая ничего вокруг себя. Когда-то я думал, что стихи важнее. Я обращался к разуму. А теперь я понял, что нужно обращаться к душе всё-таки. Но ветки колючие обернутся острыми рогатками. Да корни могучие заплетутся грозными загадками. А пока вода-вода кап-кап-каплею Лупит дробью в мое стекло. Улететь бы куда белой цаплею!.. Обожжено крыло. Душа СашБаша. Читайте. Слушайте. Я многое недосчитываю. Бывает, не дослушаю. Не досмотрю. Но тут есть музыка стиха, с которой я остаюсь навсегда .