Коллеги-журналисты спрашивают о моём отношении к инициативам по изменению законодательства в части проведения митингов в связи с тем, что в массовых акциях якобы участвует много детей. Разумеется, я против любого использования детей в политических целях — это абсолютно недопустимо. По оценках социологов, среди участников вчерашних протестов в Москве несовершеннолетних было 4%, что, конечно, немало. Но всё же большинство протестующих составляла молодежь — люди в возрасте от 18 до 35 лет (62%).

Я каждый месяц общаюсь со студентами и считаю, что любой гражданин России имеет право на личную позицию. Совершенно убеждена, что с молодыми людьми нужно разговаривать, приводить разумные доводы, не боясь при этом острых и неудобных вопросов. Нужно откровенно обсуждать с молодёжью существующие социальные проблемы, а их в нашей стране, к сожалению, немало. И, к примеру, одна из таких тем — это домашнее насилие. Весь опыт моей работы над законопроектом «Об основах профилактики семейно-бытового насилия» говорит о том, что эта проблема особенно остро воспринимается именно молодёжью — новое поколение россиян не приемлет насилие над близкими ни в каких формах.

Но вместо того, чтобы вести с молодёжью содержательный разговор, некоторые политики позволяют себе откровенно провокационные, демонстративно неуважительные к людям высказывания, обвиняя жертв домашнего насилия в том, что они сами провоцируют своих мучителей. Мы часто сталкиваемся с виктимблеймингом, но если к комментарию «Сама виновата» люди могут поставить «дизлайк» и забанить написавшего его тролля, то высказывания депутатов Госдумы из партии большинства неизбежно воспринимаются как позиция государства. Из-за откровенных провокаций, сделанных ради хайпа, власть в глазах людей предстаёт в образе злого клоуна, который сознательно подливает масло в огонь.

Согласно исследованию учёных СПбГУ, сделанного по заказу Госдумы, не менее четверти россиян могут в той или иной мере считаться пострадавшими от бытового насилия – это десятки миллионов человек. Своими издевательскими заявлениями некоторые коллеги сознательно провоцируют их на протесты. Доля женщин среди потерпевших от истязаний, совершаемых на семейно-бытовой почве составляет до 87%, я нисколько не сомневаюсь, что подобные высказывания могут переполнить чашу терпения очень многих девушек.

На вчерашних протестах в Москве мужчин было больше, чем женщин — 55% и 45% соответственно. Можно предположить, что многие девушки обоснованно побоялись принимать участие в незаконных акциях. Сегодня очевиден провал государственной молодёжной политики, на которую все последние годы выделялись значительные средства из бюджета. Если семейная политика в России будет и дальше строиться на морально устаревших патриархальных принципах, на протесты помимо молодёжи будет выходить всё больше женщин, как мы это видим на примере Белоруссии. Нельзя этого допустить!

В политике есть организмы, которые обитают только в пене медийной повестки, но, к счастью, есть и те, кто реально работает. Вице-премьер Татьяна Голикова поручила шести министерствам подготовить предложения по снижению уровня домашнего насилия в России, эта работа пусть медленно, но идёт. Над законопроектом о профилактике домашнего насилия, который уже готов, работала большая группа ответственных политиков во главе со спикером Совета Федерации Валентиной Матвиенко. Те, кто называет этот документ «копией американского законодательства», совершенно точно его не читали.

Запреты и усиление ответственности за нарушения на митингах –—это реакция на следствие, а не на причину происходящего. Если представители власти будут относиться к людям с уважением, у жителей не возникнет желания нарушать закон, участвовать в протестных акциях, тем более, применять там насилие.

Мне знакома позиция «всё пиар кроме некролога», хоть я её принципиально не разделяю. Но ради броских заголовков издеваться над людьми, чьи нервы сейчас натянуты как струна, — это диверсия против государства, частью которого является и мы, депутаты. Не преднамеренная ли это диверсия некоторых некоторых моих коллег?

Для большинства социальных НКО конкурс Фонда президентских грантов — это чуть ли не единственная возможность получить государственное финансирование и поддержку. Среди победителей нового потока конкурса нет НКО, которые помогают жертвам домашнего насилия, хотя такие организации из года в год подаются на президентские гранты. Меня беспокоит то, что подобное решение приведет к выдавливанию центров помощи жертвам насилия из публичного поля в «серую зону». Потому что где им искать помощи, если родное государство отказывается финансировать? Только за рубежом.

К чему приводит иностранное финансирование, мы уже знаем на примере центра «Насилию.нет» Анны Ривиной. Поддержка жертв насилия была признана «попыткой иностранного влияния», а сама организация — иноагентом.

В родной Карелии я неоднократно встречалась с женскими организациями. Выяснилось, что кризисные центры для жертв насилия по дальним районам Карелии существуют давно. Поддерживают их гранты соседних государств. «Почему?» - спросила я. И общественницы ответили, что регулярно обращались за поддержкой в администрацию, в главам районов, но каждый раз слышали в ответ, что для официальных властей такой проблемы не существует. Семейные дела, стерпится-слюбится.

Чиновники отказываются понимать, что каждый эпизод насилия в семье — это угроза жизни и здоровью всех ее членов, искалеченные судьбы и в конечном итоге, это уничтожение института семьи, а вовсе не его защита, как им хочется думать. В отсутствии закона по профилактике семейно-бытового насилия, деятельность соответствующих НКО была для жертв чуть ли не единственным шансом получить помощь. Сейчас их лишают и этой последней возможности.

https://t.me/krispotupchik/2574

Сегодня стало известно о том, что в Госдуме разработали законопроект о запрете услуг суррогатных матерей для иностранцев и не состоящих в браке россиян.

Согласно инициативе, суррогатным матерям можно будет вынашивать детей исключительно для граждан РФ или лиц с видом на жительство в России, состоящих в браке.

Это предложение вызывает множество вопросов и оценивается мной крайне негативно. Считаю нужным опубликовать подробный комментарий к тексту законопроекта.

https://telegra.ph/Kommentarii-k-zakonoproektu-o-zaprete-surrogatnogo-materinstva-dlya-inostrancev-i-ne-sostoyashchih-v-brake-rossiyan-01-19

Кроме того, я буду следить за тем, как работают только что принятые законодательные новеллы об иностранных агентах. Нам всем — и государству, и обществу — нужен анализ правоприменения и, в случае необходимости, принятие поправок. Пока же вижу, что текущая практика, в случае ее масштабирования, грозит коллапсом некоммерческому сектору и катастрофическим обострением социальных проблем, которыми государство не может или не хочет заниматься.

Одну из лучших российских общественных организаций помощи жертвам насилия – центр «Насилию.нет» – признали иностранным агентом. Это не первый случай, когда эффективные НКО на основании анонимных доносов попадают в этот список. Неделю назад иностранным агентом признали Фонд «Гуманитарное действие», который оказывает медико-социальную помощь наркозависимым людям, ведёт профилактику ВИЧ-инфекции, вирусных гепатитов и туберкулёза. Как член попечительного совета фонда «СПИД.Центр», я солидарна с коллегами, которым предстоит защищать своё доброе имя в суде.

Любой здравомыслящий политик понимает, как важно поддерживать некоммерческий сектор. Хотя бы потому, что государство не способно одномоментно решить весь объём существующих социальных проблем, для этого нет ни людей, ни ресурсов. Но нужно признать, что центру «Насилию.нет» и целому ряду других правозащитных организаций не приходится рассчитывать на финансовую поддержку государства. Мы знаем, что НКО, которые борются с домашним насилием в России, не раз подавали заявки на получение президентских грантов… Не дают!

В последние годы грантовой поддержкой государства пользуются общественные объединения, которые выступают за традиционные ценности. Тем общественникам, которые остаются вне идеологии, но работают по самым стигматизированным и сложным вопросам, в отсутствие помощи у себя на родине приходится участвовать в международных грантовых программах. Но победа в любой из них может создать серьёзные проблемы – в случае доноса любая из таких НКО рискует получить и статус иностранного агента. Это штрафы, непосильные расходы на бюрократию, публичный ярлык, который бесповоротно закрывает возможности работы с местными властями.

Тем временем, в России беспрепятственно действует обширная сеть ультраконсервативных фондов, пользующихся иностранной поддержкой. Это, например, Всемирный конгресс семей, а также создавший этот конгресс Институт Рокфорда, платформа петиций «в поддержку семьи, жизни и прав верующих» CitizenGO (проект испанских ультранационалистов), активно работающая и у нас, фундаменталистская евангельская организация «Фокус на семью», Христианская коалиция Америки с собственным телеканалом CBN и десятки других. По образу CBN силами американского медиа-менеджмента был создан «Царьград-ТВ», который раз за разом пытается диктовать свою повестку российским властям. На базе организации «Двуглавый орёл» не первый год пытаются создать ультра-консервативную партию с прицелом на Госдуму. Остальных фундаменталисты называют «либералами», хотя само разделение на «консерваторов» и «либералов», характерное для США и навязанное нам, – яркий пример иностранного влияния на нашу политику.

Закон об иностранных агентах был принят, чтобы выявить общественные организации, которые финансируются из-за рубежа и вмешиваются в политический процесс в России. Фонд «Насилию.нет» не занимается политикой, он существует только потому, что государство не ведёт системной борьбы с домашним насилием. Эта организация последовательно защищает права жертв семейных конфликтов и обладает безупречной репутацией, которая позволяет привлекать ресурсы для уставной деятельности. Особо отмечу, что помимо защиты жертв центр «Насилию.нет» работает и с агрессорами, которые всерьёз решили отказаться от насилия ради сохранения семьи. Я глубоко убеждена, что эта организация приносит большую пользу обществу, во всеуслышание говоря о проблеме домашнего насилия. Никакой угрозы государству их деятельность не несёт и нести не может.

Не сомневаюсь, что центр «Насилию.нет» не является иностранным агентом в изначальном правовом смысле этого закона. Заподозрить в работе на иностранные государства тех общественников, которые спасают жертв насилия, можно только полностью игнорируя реальную ситуацию в этой сфере. Беру ситуацию на личный контроль.

Вместе с коллегами решили дополнить законопроект о бэби-боксах с учетом рекомендаций Минздрава и заново внести на рассмотрение в ГД. Правки от министерства незначительные. Например, раздражает название «бэби-боксы». Поменяем на «окна жизни»! Но главные наши противоречия с оппонентами — в понимании сути проблемы. Авторы закона — за спасение каждой детской жизни! Бэби-боксы это единственный на сегодняшний день цивилизованный способ оставления ребенка при драматических(!) обстоятельствах в жизни женщины. Те, кто приносят детей в бэби-боксы, как правило, рожают на дому. Тайно. У каждой женщины на это свои причины. И мы, авторы законопроекта, это понимаем. Нам чуждо лицемерие. Мы видим проблему и предлагаем пути ее решения. Правда заключается в том, что в России бросают детей. Это, безусловно, чудовищно. Государство много делает, чтобы подобное явление было искоренено. Профилактика. Просвещение. Пособия. Но «в доме еще пылает огонь». А, значит, преступно заколачивать «пожарную дверь». Даже если бэби-бокс спас бы одну жизнь, его надо иметь. Но с 2013 года по всей России спасено более 150 детей. Напомню, это почти 6 классов средней школы. Все остальное — демагогия, нежалание работать и страх смотреть прямо в лицо вызовам времени. Спасибо единомышленникам из Единой России и коллегам из ЛДПР, которые поддерживали нашу инициативу с самого начала.

https://t.me/ostorozhnodeti/193

Капля камень точит; совсем недавно большинство россиян (74,7%) как раз поддержали уроки по сексуальному воспитанию в школах. А теперь и в Роспотребнадзоре заявили о необходимости полового просвещения для российских школьников.

Завотдела НИИ эпидемиологии Роспотребнадзора Вадим Покровский, академик, умнейший человек, специалист по ВИЧ в России, объяснил свою позицию тем, что только так удастся снизить уровень заболеваемости половыми инфекциями.

В пример Покровский приводит опыт Германии, где благодаря половому просвещению удалось снизить число заболевших ВИЧ до 2-3 тысяч в год, в то время как в России ежегодно фиксируются порядка 100 тысяч случаев. Большинство этих новых случаев, увы, это не «маргиналы со шприцами» – нет, увы, у нас в стране сейчас большинство заражаются из-за того, что не стали использовать презервативы, из-за того, что подумали, что от одного раза ничего не будет.

Я уже не первый год говорю – давайте мы дадим нашей молодежи знания и ресурсы для того, чтобы быть по поводу ВИЧ во всеоружии. Мне страшно за каждого, кто внезапно узнает о том, что он или она — носители вируса. Если государство не поможет в борьбе со страшной болезнью, то на кого еще надеяться нашему подрастающему поколению? Нравственность, увы — это не метод барьерной контрацепции...

Я абсолютно согласна с Валентиной Матвиенко в том, что семейная политика в России требует более комплексного подхода, она не должна рассматриваться в отрыве от социально-экономических процессов. Именно экономика – благосостояние семей, возможность обеспечить детей всем необходимым, дать им образование и перспективы в жизни – вот что определяет жизненный выбор людей. Труд, социальная защита и семейная политика, действительно, неразрывно связаны. Но, мне кажется, мы не берём во внимание ещё одно понятие, через призму которого должна рассматриваться семейная политика – это демография.

Обеспечение демографической безопасности – вот основная задача государственной семейной политики. Минтруд в своей работе опирается на оперативные статистические данные, но, на мой взгляд, семейную политику стоит рассматривать в более широком контексте. Обеспечение демографической безопасности требует чёткого понимания причин происходящих процессов – это не только рождаемость, но и смертность, пол, возраст, браки, разводы, миграция, этнический состав, уровень образования, состояние системы здравоохранения и всего, что с ней связано и много чего ещё.

Российское общество стремительно меняется, и мы не успеваем фиксировать эти изменения. Мы не знаем, сколько точно у нас матерей-одиночек, отцов-одиночек, в том числе и сексуальных меньшинств. Мы закрываем глаза на проблему домашнего насилия, основная причина которой – социальное неблагополучие. Поэтому я считаю, что правительству России не хватает министерства демографической и семейной политики, которое могло бы работать в тесном контакте с министерством труда, социальной защиты и всеми другими ведомствами, ответственными за демографическую безопасность. Тем не менее, в сложившейся ситуации я поддерживаю инициативу спикера Совета Федерации, это движение в верном направлении.

Ситуация в России с домашним насилием — критическая. Существующих на данный момент инструментов не хватает для эффективной борьбы с ним. Страшно сказать — это понимают даже сами полицейские. Например, В Волгограде полицейские подбросили домашнему тирану наркотики по просьбе его жены. Других способов защитить женщину в их распоряжении просто нет.

На этом фоне из МВД приходят отписки правозащитникам, которые просят ввести протоколы оценки и управления рисками. У участковых же сейчас нет инструментов для предотвращения насилия в семьях, хотя сами российские суды по таким делам требовали от них оценивать риски!

Управление МВД по обеспечению охраны общественного порядка объяснило свой отказ тем, что эту меру предполагает нератифицированная Россией Стамбульская конвенция. «На необходимость оценки и управления рисками совершения насилия указывает статья 51 [Стамбульской] конвенции <..> В связи с тем, что одним из предписаний конвенции является снятие запрета на пропаганду свободной гендерной ориентации, Россией она не ратифицирована», — привели правозащитники выдержки из ответа МВД на их обращение.

Направила письмо Владимиру Колокольцеву с просьбой пересмотреть позицию ведомства по данному вопросу. Введение системы оценки рисков поможет более эффективной профилактике и помощи жертвами домашнего насилия. В конце концов, этот инструмент поможет самим правоохранителям в их работе, в защите жизни и здоровья граждан. Надеюсь, что здравый смысл и справедливость все-таки восторжествуют.