Телеграм канал «Пришвин»

Я из-за того не романист, что не могу написать романа: я это могу, но я все-таки и с романом останусь не романистом, потому что не могу оторваться от правды настолько, чтобы продержаться в воздухе, не чувствуя правды, так долго, чтобы за это время можно было роман написать. Люди, как река, текут. И чтобы хорошо написать это, надо: ты пишешь в уединении, но чувствуешь текущую реку. Запереться можно и надо от шума, от помех, но от жизни нельзя запираться, ты должен слышать постоянное течение. 13 декабря 1952

Думал о том, что одни люди ищут сходства во всем и подобия, другие, напротив, ищут особенностей и случаев. Два совершенно разных миросозерцания. Записал: «На одной и той же парковой дорожке с лавочками одному хочется посидеть на лавочке, другому же – походить по дорожке, и это тоже два разных миросозерцания». Это бывает не часто, что солнце поднимается, разгорается, а мороз тоже растет: солнечный день с нарастающим морозом. Воробьи еще спят. Почему в больнице, помню, взгляд на воробьев из окна мягчил душу? На этом чувстве установилась вся моя жизнь и деятельность. Эта целомудренная радость в душе, как заря. Читаю книгу о Репине. Вычитал, что Репин свое особенное чувство материи объясняет простонародностью своего происхождения. Я это на себя перевел: тоже ведь происхождение от елецких купцов. А по детским и охотничьим рассказам можно судить – какое у меня тоже чувство материи. Мне вспомнился рассказ капитана О. о том, как он мои охотничьи и детские рассказы читал у себя во флоте своим морякам и они, поняв мою ощутимость материи, сказали: – Вот настоящий марксист! 12 декабря 1951

Куда бы я ни поехал на Руси, где бы ни остановился, везде раньше меня был какой-нибудь генерал. Был на море — поморы про генерала рассказывают, был в имении — раньше жил тут генерал, снял номер в гостинице, спросил, кто тут раньше стоял, отвечают: один генерал. Забрался я в глухой монастырь, пришел чай пить к настоятелю. — Как ваше имячко святое? — спросил он. — Михаил. — А по батюшке? — Михалыч. — Михаил Михалыч, вот так имячко, ну, вот и хорошее же у вас имячко. — Чем же так особенно хорошо оно? — Да тут перед вами жил генерал, тоже Михал Михалыч... 11 декабря 1916

Рассветает. Всем сердцем люблю я рассвет, но был убит на рассвете мой друг, и всем сердцем радоваться рассвету не могу. Люблю рассвет, но не радуюсь. 10 декабря 1950

Любовь похожа на море, сверкающее цветами небесными. Счастлив, кто приходит на берег и, очарованный, согласует душу свою с величием всего мира. Тогда границы души бедного человека расширяются до бесконечности, и бедный человек понимает тогда, что и смерти нет и нет того, что называется у бедных людей «сегодня» и «завтра». Исчезает тогда эта черта, разделяющая всю жизнь на «тут» и «там». Не видно «того» берега в море, и вовсе нет берегов у любви. Но другой приходит к морю не с душой, а с кувшином и, зачерпнув, приносит из всего «моря только кувшин, и вода в кувшине бывает соленая и негодная. «Любовь – это обман юности»,– говорит такой человек и больше не возвращается к морю. 9 декабря 1940

Раньше мне казалось, что все написанное написано о пройденном и раз уже оно написано, то больше к нему люди не вернутся, и книга написанная, как надпись на могильной плите. И вот теперь смотрю па жизнь и читаю книгу, и все перевертывается: в книге – пройдено, в жизни все тысячу раз пройденное опять начинается. 8 декабря 1937

Приезжала в первый раз Лепешинская, очень милая, сама капелька, а глаза сверкают, издали как льдинки в горах. А в душе, как увидишь, начинается оттепель, и кажется, будто сам знал ее и она была всегда. Пастернак спустился к нам, читал стихи, совершенный младенец в свои 60 лет. И делается хорошо на душе не оттого, что стихи его, а что сам он такой существует. 7 декабря 1953