Если бы меня спросили, какая молекула сильнее всего повлияла на то, как звучат ароматы в XXI веке, я бы почти не сомневалась с ответом — амброксан. Это та самая молекула, благодаря которой современные духи стали более телесными, абстрактными, «чистыми», но при этом удивительно притягательными. Молекула, которую невозможно описать одним словом — цветок, дерево или специя, — потому что она работает не как объект, а как ощущение.
Амброксан — это синтетическая амбровая молекула, созданная как альтернатива натуральной серой амбре (ambergris). Натуральная амбра веками использовалась в парфюмерии за способность придавать ароматам стойкость, диффузию и то самое тёплое, телесное звучание. Но она была редкой, нестабильной, этически сложной и практически неконтролируемой по качеству. Поэтому ещё в середине XX века парфюмеры начали искать способ воспроизвести её характер в лаборатории.
Первые версии амброксана появились в 1950-х годах. Долгое время его получали из склариола — вещества, содержащегося в шалфее мускатном. Шалфей выращивали в промышленных масштабах, перерабатывали, выделяли склариол, а затем синтезировали амброксан. Этот путь был дорогим и зависел от урожая, климата и ресурсов. С ростом популярности молекулы стало очевидно, что такой способ не выдерживает индустриальных масштабов.
Ситуация кардинально изменилась в 2016 году, когда производство амброксана перешло на white biotechnology — «белую биотехнологию». Это процесс, при котором микроорганизмы (чаще всего дрожжи) в ходе ферментации производят необходимые молекулы. В результате амброксан стал полностью синтетическим, стабильным по качеству, более доступным по цене и экологически устойчивым. Именно это позволило ему стать повсеместным ингредиентом современной парфюмерии — от ниши до масс-маркета.
Есть важный технологический момент, который редко озвучивают в маркетинговых описаниях. Амброксан — это кристаллический порошок, а не жидкость. И у него есть физический предел растворимости в спирте — примерно 13–14%. Всё, что выше, просто не растворяется и выпадает в осадок в виде кристаллов. Поэтому любые заявления о «100% амброксане» в духах стоит воспринимать как концептуальную формулировку, а не буквальное описание состава. Законы химии никто не отменял.
Интересно, как менялось наше восприятие амброксана со временем. Жан-Клод Эллена рассказывал, что в конце XX века, когда он добавлял в формулы буквально пару граммов этой молекулы, люди жаловались: «Это пахнет сигаретами, мужским телом, чем-то слишком грубым». Сегодня же амброксан кладут в композиции в разы больше — и этого всё равно кажется недостаточно. Молекула осталась прежней. Изменилось наше обоняние, наша культура.
Амброксан сложно описать как конкретный запах. Его чаще всего характеризуют как тёплый, минеральный, сухо-древесный, слегка солоноватый, мускусно-кожный. Он создаёт ощущение чистой кожи, нагретого воздуха, присутствия человека. Это не запах растения — это запах следа, который человек оставляет в пространстве.
Очень хорошо эту идею иллюстрирует Glossier You от бренда Glossier. Этот аромат часто описывают как «моя кожа, но лучше». Он мягкий, мускусный, слегка кремовый, с тонкой пудровостью и тёплой амбровой базой. Амброксан здесь не звучит отдельно — он вплетается в индивидуальный запах кожи, усиливая его. На одном человеке аромат будет более тёплым и сливочным, на другом — сухим и почти минеральным.
Нельзя не упомянуть и Sauvage от Dior, где амброксан стал одним из ключевых элементов формулы. Именно он создаёт тот самый узнаваемый шлейф — чистый, мощный, телесный.
Почему же амброксан так сильно нас цепляет? Потому что он работает с базовыми человеческими ощущениями. Нам нравится запах тела — тёплого, живого, настоящего. Мы можем это отрицать рационально, но обоняние всегда честнее слов.
В Perfume Project мы искренне любим эту молекулу. Почти в каждом аккорде, который мы создаём, амброксан присутствует в том или ином количестве. Потому что для нас важно, чтобы духи не просто красиво звучали на блоттере, а жили на теле, раскрывались, вибрировали, оставляли след и становились частью человека.