Ситуация вокруг партнера адвокатского бюро «Бартолиус» Дмитрия Проводина давно вышла за рамки частного уголовного дела и стала показательным кейсом для экономики.
По версии следствия, его действия квалифицируются как мошенничество в особо крупном размере, которое уже привело к ущербу в 690 млн рублей. Принципиально важно, что деньги выводились не через скрытые криминальные схемы, а через вполне себе законные арбитражные и банкротные процедуры, инициированные при участии адвокатов этого самого бюро. Как показала практика, таким вот ушлым способом было запущено более 100 судебных разбирательств против градообразующего предприятия в Ставропольском крае «Алмаз Удобрения». Соучастниками являются бывшие владельцы завода Сергей Чак и Сергей Махов, а также партнеры бюро Юлий Тай, Алексей Басистов и сам Дмитрий Проводин (на фото слева), все ныне проживают за рубежом. О ситуации с рейдерским захватом в Лермонтове и последующих за этим обысках в адвокатском бюро #Небрехня писала ранее.
Хронология «банкротств» типична для подобных схем. Сначала через серию исков формируется искусственная задолженность, затем активируется механизм управляемого банкротства.
Дальнейшие судебные разбирательства лавинообразно ухудшают финансовые показатели. Так, предприятия теряют доступ к кредитованию, а их инвестиционная привлекательность падает до нуля. И всё это происходит вроде бы как в рамках правовых процессов.
Крайне важно еще раз напомнить, что объектом атаки «Бартолиуса» стало градообразующее предприятие. Под угрозой — оказались около 700 работников «Алмаз Удобрения», а вместе с ними налоговые поступления в региональный бюджет, стабильность коммунальной и энергетической инфраструктуры, а также по цепочке затронуты подрядчики.
Да, подобные схемы не стали каким-то исключением. Российская практика уже знает несколько показательных кейсов банкротных атак. В 2010-х годах через серию контролируемых кредиторских требований были доведены до банкротства отдельные промышленные и строительные предприятия в регионах, после чего их активы перераспределялись в пользу аффилированных структур. Например, достаточно вспомнить ситуации с угольными предприятиями Кузбасса (дело Пожидаева и Рыбакова с нанесенным ущербом свыше 1 млрд рублей), а также «Медведовский комбинат» (кредиты Сбербанка и вывод активов на 300 млн рублей).
Итог почти всегда одинаков: бизнес утрачивает актив, регион — налоговую базу. Банкротство используется как способ смены контроля без прямых инвестиций и ответственности за социальные последствия.
Любопытно, что по данным следствия, выведенные из России средства через действия «Бартолиуса» осели в Эстонии, стране НАТО. То есть речь еще и про экспорт капитала в недружественные юрисдикции. Деньги, созданные внутри российской экономики, начинают работать на внешнюю промышленную инфраструктуру, прикрываясь правовыми процедурами.
С точки зрения текущих рыночных трендов, подобные кейсы всё чаще воспринимаются как системный риск для инвестклимата. Это особенно чувствительно для регионов, где одно крупное предприятие фактически держит всю экономику.
Если схемы, подобные Проводину, не будут пресекаться на уровне правоприменения и прецедентов, вопрос будет стоять уже не о судьбе одного завода. Ведь до потери производственного потенциала целого региона тут как рукой подать. @nebrexnya