Телеграм канал «Science & Health Writing»

Отозвали научную статью, в которой был сделан вывод о безопасности гербицида Roundup на основе глифосата. Причина: ее на самом деле написали сотрудники компании Monsanto, а ученые только подписались. Естественно, в обзоре рассматривали лишь неопубликованные исследования, проведенные компанией, а все остальные проигнорировали. Показательно, сколько времени занимают такие отзывы. Саму статью опубликовали в журнале Regulatory Toxicology and Pharmacology издательства Elsevier еще в 2000 году. В 2017 году шел судебный процесс, где Monsanto обвиняли в том, что воздействие глифосата приводит к неходжкинской лимфоме у людей. В его ходе обнаружили внутренние электронные письма, из которых стало понятно, что авторы той самой статьи работали в компании. В ней как раз отрицалось канцерогенное действие глифосата, кроме того, она сильно повлияла на регулирование применения гербицида. А отозвали статью только сейчас — спустя восемь лет. Двое из трех авторов публикации за это время уже умерли. В июле 2025 года ученые из Гарварда опубликовали анализ, показывающий, что отозванная статья входила в 0,1% самых цитируемых исследований, связанных с глифосатом. При этом цитируемость не упала после того, как влияние Monsanto было раскрыто. В обнародованных внутренних письмах компании, из-за которых статью в итоге отозвали, обсуждалась реакция на заключение Международного агентства по изучению рака (IARC) 2015 года о том, что глифосат стоит отнести к вероятным канцерогенам. Сотрудники Monsanto рассматривали возможность публикации научных статей, подтверждающих безопасность гербицида. Чтобы снизить стоимость, они хотели писать их сами, указывая имена ученых, а в пример приводили ту самую работу 2000 года. С 2017 года на компанию подали в суд тысячи людей с аналогичными претензиями. Судебные процессы против Monsanto заканчивались по-разному: от огромных выплат в пользу истцов до отказов в компенсации из-за недостатка доказательств. Сейчас их в основном пытаются урегулировать до суда. IARC по-прежнему относит глифосат к вероятным канцерогенам — это группа 2А, то есть вещества, относительно которых есть некоторые доказательства канцерогенности. Для глифосата это ограниченные данные о случаях рака у людей, постоянно работающих с ним, и достаточные данные на животных. Справедливости ради, Европейское химическое агентство и Агентство по охране окружающей среды США (EPA) с этим не согласны и не считают, что гербицид может вызывать рак. Правда, в одном из анализов указано, что EPA в своем выводе опиралось на неопубликованные исследования, заказанные рецензентами, и не учло профессиональные риски — только вероятное воздействие через пищу. В IARC же учитывали рецензируемые исследования и влияние глифосата не только на тех, кто получает следовые безопасные количества с едой, но и на тех, кто с ним работает. В целом тем, кто не сталкивается с гербицидами в высоких концентрациях, беспокоиться не о чем. Основная группа риска — фермеры и сельскохозяйственные рабочие, хотя и здесь данные пока противоречивы.

В США изменят сроки вакцинации от гепатита В — теперь дети матерей с отрицательным тестом будут получать первую дозу в 2 месяца, а не в первые сутки после рождения. Для детей женщин с болезнью или неизвестным статусом все останется по-прежнему. Так решил Консультативный комитет по практике иммунизации (ACIP) при CDC, в основном из-за давления министра здравоохранения Кеннеди-младшего. От гепатита В прививают так рано из-за легкости заражения и его печальных последствий для детей. Вирус, в отличие, например, от ВИЧ, может распространяться через непрямые контакты вроде общей зубной щетки. При заражении до 6 лет гепатит В чаще переходит в хроническую форму, со временем приводящую к циррозу и раку — в 70—90% случаев вместо 20—30%. Еще болезнь долго протекает бессимптомно: взрослые, окружающие новорожденного, могут о ней не знать. По некоторым данным, в США до 50% инфицированных не в курсе этого. График вакцинации 0—2—6 месяцев в стране ввели в 1991 году, что сильно снизило распространенность гепатита В. Например, ранее среди детей до 5 лет им было инфицировано 4,7%, а к 2002 — менее 0,1%. Кроме того, это одна из наиболее безопасных вакцин. Основные побочные эффекты у младенцев — плач и беспокойство, которые быстро проходят. Из серьезных можно отметить только крайне редкие и несмертельные аллергические реакции. Некоторые американские врачи считают, что вред от изменений календаря вакцинации будет невелик. Если прививать детей с двух месяцев, повышенному риску гепатита В в основном подвергнутся младенцы, матери которых были инфицированы незадолго до родов, из-за чего тест выдал ложноотрицательный результат. Но прогнозы показывают, что отказ от вакцинации детей женщин с отрицательным статусом увеличит число случаев заражения новорожденных на 8% — довольно много с учетом безопасности прививки. При этом прогнозные модели еще и не учитывают детей, которые заразятся в первые два месяца — уже после выписки из роддома, а также тех, кто вообще не получит вакцину из-за снижения доверия к вакцинации, вызванного новыми рекомендациями. Большинство экспертов новый график осудили. Например, Американская академия педиатрии назвала действия ACIP «безответственными и намеренно вводящими в заблуждение». Кроме изменения графика вакцинации, комитет также проголосовал за то, чтобы родители обсуждали с врачами тестирование ребенка на антитела к вирусу гепатита В перед второй дозой вакцины. Однако такое исследование не покажет наличие долгосрочной защиты, то есть высокий уровень антител — не повод отказаться от продолжения вакцинации. Клинические испытания препарата показали, что нужны три дозы — тогда 98% детей будут защищены от болезни на 30 и более лет. Сама по себе вакцинация от гепатита В с 2 месяцев — не маргинальный подход. Похожие графики приняты во многих странах Западной Европы, где сразу привививают лишь детей с высоким риском заражения. Разница в том, что там болезнь встречается реже, а еще больше людей охвачены скринингом, то есть мало тех, кто не знает о статусе. В США проблемы с доступом к медицинскому обслуживанию, в итоге риски для многих детей больше. Универсальные рекомендации по вакцинации всех новорожденных в таких случаях подходят лучше.

Вчера вышло исследование, показывающее, что вакцинация против опоясывающего лишая не только снижает риск деменции, но и замедляет прогрессирование болезни у людей, у которых она уже развилась. Опоясывающий лишай вызывает тот же вирус, что и ветряную оспу, то есть герпесвирус третьего типа. У переболевших ветрянкой он навсегда остается в спящем состоянии в нервной системе, в частности в спинномозговых ганглиях. При снижении иммунитета вирус может проснуться: тогда на туловище появляется специфическая сыпь, что сопровождается сильной болью. Обычно это происходит у пожилых, что связывают со старением иммунной системы. Люди, которых изучали исследователи, как будто участвовали в эксперименте, только естественном. В Уэльсе, где проживают участники, программа вакцинации от опоясывающего лишая началась в 2013 году с людей, которым в тот год исполнилось 79 лет. Получается, что они и люди младше получали право сделать прививку в 2013 году или позже, а те, кому в этот год исполнялось 80 лет, были его лишены. Проще говоря, образовались две группы людей почти одного возраста, но одни были привиты, а другие нет — как в рандомизированном исследовании. Ученые выбрали тех, кому стукнуло 80 буквально за неделю до старта вакцинации и через неделю после, чтобы получить максимально похожие по характеристикам группы. Также они исключили роль других факторов, способных повлиять на развитие болезни. В прошлом исследовании на тех же данных выяснилось, что у привитых риск деменции снизился на 20%. В новом анализе оказалось, что вакцинация также снижает риск легких когнитивных нарушений — «предшественников» деменции. Кроме того, привитые реже умирают от этого состояния: всего среди людей с деменцией, включенных в исследование, умерло около половины, а среди вакцинированных лишь 30%. Это позволяет предположить, что препарат замедляет прогрессирование состояния. Женщин при этом вакцинация защищает сильнее, чем мужчин, возможно, из-за того, что у них деменция встречается чаще (как и сам опоясывающий лишай). Участников исследования вакцинировали живой вакциной с ослабленным вирусом герпеса, которую сейчас почти не используют. При этом рекомбинантная вакцина с вирусным белком также показала снижение риска деменции. Например, в исследовании 2024 года ученые тоже изучали результаты естественного эксперимента, возникшего из-за того, что в США в 2017 году резко перешли от живой вакцины к рекомбинантной. Они сравнили действие этих препаратов, в итоге рекомбинантная уменьшала вероятность деменции сильнее. Позже появилось исследование, показывающее, что риск деменции снижает и другая вакцина — против респираторно-синцитиального вируса, также рекомендованная пожилым. В ее составе тот же адъювант, усиливающий действие препарата, что у рекомбинантной против опоясывающего лишая — AS01. Отсюда взялась гипотеза, что защитный эффект оказывает он, а не вакцинация. Но в этой работе за участниками наблюдали всего 18 месяцев, кроме того, это наблюдательное исследование, где могли не учесть ряд факторов, влияющих на развитие болезни. Скорее всего, вакцины от опоясывающего лишая снижают риск деменции из-за того, что подавляют вирус. Рекомбинантная в этом плане эффективнее, вероятно, поэтому и с деменцией ее результаты лучше. В целом пока мало что известно о механизмах связи между вирусом и этим заболеванием, нужны дополнительные данные. В России вакцины от опоясывающего лишая нет, хотя Минздрав рекомбинантный препарат «Шингрикс» одобрил. Он не поступит в страну до второй половины 2026 года (гарантий, что поступит тогда, тоже нет, понятное дело). Но во многих других странах вакцинация доступна, привиться можно людям старше 50 лет, а при высоком риске — после 18 лет.

Прочитала, что умер Дэвид Балтимор — это известный американский вирусолог и молекулярный биолог. В 1975 году он разделил с коллегами Нобелевскую премию по физиологии и медицине за открытие обратной транскриптазы. Это фермент, с помощью которого некоторые вирусы способны создавать двухцепочечные ДНК-копии своего одноцепочечного РНК-генома. Сначала на матрице вирусной РНК синтезируется одна цепь ДНК, причем для запуска процесса нужен праймер — короткий фрагмент нуклеиновой кислоты, который послужит отправной точкой. Его роль играет транспортная РНК клетки хозяина — малая молекула РНК, доставляющая аминокислоты к рибосомам для синтеза белка. Потом по первой цепи ДНК достраивается вторая. Затем вирусный генетический материал встраивается в геном зараженной клетки, откуда его больше никак не удалить. Он передается по наследству дочерним клеткам, а также служит матрицей для новых цепочек вирусных РНК. После выхода из ядра в цитоплазму клетки они упаковываются в оболочку — капсид. Так получаются новые вирусные частицы, способные заражать другие клетки. РНК-вирусы, которые умеют так делать, стали называть ретровирусами — они как бы направляют поток генетической информации не в ту сторону: обычно РНК синтезируется с ДНК, а не наоборот. Известнее всего, конечно, ВИЧ, но на самом деле подобных много, в том числе среди них есть онковирусы. С помощью одного из таких как раз обнаружили обратную транскриптазу — это вирус саркомы Рауса, вызывающий опухоли у кур. Он назван по фамилии первооткрывателя, которого тоже сделал лауреатом Нобелевской премии. С обнаружением обратной транскриптазы связана интересная история. В 1960-х годах центральной догмой биологии было утверждение, что генетическая информация клетки хранится в ДНК, потом перетекает в РНК, а с нее синтезируется белок — и никак иначе. Причем так происходит во всех организмах, от вирусов до слонов. Первым, кто предположил, что возможен обратный процесс, стал генетик Говард Темин. Он стал искать доказательства гипотезы, хотя большая часть ученых относилась к ней критически. Даже в собственной лаборатории его идею поддержало всего около половины сотрудников. Понадобилось десять лет и много экспериментов, пока не появились данные, что фермента, нужного для синтеза вирусной ДНК, нет в клетке, он в самой вирусной частице. В итоге Темину удалось придумать решающий эксперимент, показавший, что РНК вируса саркомы Рауса служит матрицей для сборки ДНК. В то же время похожие данные получили в лаборатории Балтимора, но еще и на вирусе лейкемии мышей. И Балтимор, и Темин отправили работы в Nature, где обе были опубликованы в один день — 27 июля 1970 года. Через пять лет Нобелевскую премию за это открытие вместе с ними получил вирусолог Ренато Дульбекко, который ранее доказал, что генетический материал онковирусов действительно встраивается в геном клетки. К этому времени уже было ясно, что у многих позвоночных есть эндогенные ретровирусы, наследуемые потомством от родителей — они фактически стали частью организма. Кроме того, оказалось, что в геномах эукариот полно ретротранспозонов — генетических элементов, кодирующих обратную транскриптазу. Они транскрибируются в РНК, а кодируемый ими же фермент запускает синтез на ее основе такого же фрагмента ДНК, который добавляется в другое место генома. Более 40% генома человека — это ретротранспозоны или их дефектные остатки. Вот так открытие обратной транскриптазы фактически разрушило представление о ДНК, как о хранилище генетической информации, передаваемой из поколения в поколение в неизменном виде.

Снова про препараты для похудения. На этой неделе опубликовали результаты двух интересных исследований, где изучали, что будет с людьми, которые прекращают их прием. ✅ Одна из таких групп — беременные женщины. Агонисты рецепторов GLP-1, то есть семаглутид и его собратья, противопоказаны во время беременности, в основном из-за того, что мало данных об их влиянии на плод, еще и на животных некоторые эксперименты показывают вред. В новом исследовании ученые сравнили две группы беременных женщин: одни никогда не принимали такие препараты, а другим их отменили до беременности или на ранних сроках. У всех женщин перед беременностью был избыточный вес — средний ИМТ около 36. Получилось, что те, кто принимал лекарства для похудения, к родам набрали в среднем на 3,3 кг больше. Кроме того, у них был выше риск преждевременных родов и некоторых осложнений беременности, в частности гестационного сахарного диабета. По сути, происходит то же, что и с другими людьми после отмены этих препаратов: к большинству возвращается как минимум часть сброшенного веса вместе с рисками метаболических нарушений. Недостаток исследования: неизвестен вес женщин, принимавших лекарства, до того, как они начали это делать. Вероятно, у них было больше лишнего веса, без препаратов они бы не похудели, а значит, могли столкнуться с еще большими осложнениями беременности. По-хорошему, надо учесть массу тела женщин до начала лечения и сравнивать их с группой такого же веса, а не того, которого они достигли после похудения. С беременными женщинами есть и более раннее исследование этого же года. Там не оценивали набор веса, смотрели только данные по осложнениям беременности. Оказалось, что их риск, наоборот, снизился в группе женщин, принимавших до нее агонисты рецепторов GLP-1. Но снижение риска небольшое, а данные в базе TriNetX, которую использовали ученые, неоднородные, поэтому все это требует проверки. ✅ Вторая статья — повторный анализ данных о людях, которые перестали принимать тирзепатид. Он похож на препараты группы семаглутида, но действует еще и на рецепторы GIP. Все участники исследования использовали тирзепатид 9 месяцев вместе с коррекцией питания и физическими упражнениями. Потом одна половина продолжила в том же режиме, а вторая стала получать плацебо — и, вполне ожидаемо, почти все, кто в нее попал, снова набрали вес, несмотря на изменения образа жизни. Из интересного: те, кто потерял больше килограммов, лучше сохраняли вес, чем люди с незначительными или средними результатами. Набрали больше сброшенного 9% участников, только 4% удалось продолжать терять вес после отмены препарата. У тех, кто набрал больше четверти потерянного ранее веса, также ухудшились кардиометаболические показатели. Правда, артериальное давление повысилось у всех — конечно, в зависимости от количества набранного, но, похоже, тирзепатид сам по себе его снижает. 👉 Получается, все больше данных за то, что агонисты рецепторов GLP-1 и их родственники — препараты в основном для постоянного приема, как статины или таблетки от гипертонии.

Почитала о том, почему фармкомпания Novo Nordisk не стала продлевать клинические испытания семаглутида для лечения болезни Альцгеймера. Его действие изучали в двух рандомизированных плацебо-контролируемых исследованиях, где участвовало почти 3800 человек, за которыми наблюдали два года. Хотели еще год, но уже стало понятно, что препарат сработал не лучше плацебо. Наверное, это было ожидаемо. Есть данные в пользу того, что семаглутид и аналогичные лекарства должны быть эффективны для профилактики деменции, в том числе за счет контроля диабета, который сам по себе повышает ее риски. Но если симптомы уже развились — как у участников исследования — не ясно, каким образом семаглутид должен был обратить их вспять. Одной из теорий было подавление нейровоспаления, но болезнь Альцгеймера уже пробовали лечить противовоспалительными препаратами — не вышло. Представители компании в пресс-релизе так и пишут, что должны были это изучить, несмотря на низкую вероятность успеха. Ведь других эффективных лекарств от болезни Альцгеймера нет (а еще, если бы семаглутид все-таки сработал, Novo Nordisk снова стала бы самой финансово успешной фармкомпанией в мире). Несмотря на то, что препарат не замедлил прогрессирование заболевания, он улучшил показатели биомаркеров. Каких и как — неизвестно, пока полная информация не опубликована. В описании исследований указано, что должны были оценивать ряд биомаркеров плазмы крови и спинномозговой жидкости. Вероятно, влияние препарата на них тоже было не очень значимым. Например, антиамилоидные моноклональные антитела против болезни Альцгеймера вроде доканемаба тоже работают не сильно лучше плацебо, но влияют на уровень бета-амилоида и уменьшают количество амилоидных бляшек в мозге. Этого хватило для одобрения FDA — хотя у них и статистически значимый эффект улучшения когнитивных функций все-таки тоже был. Интересно, что недавно семаглутид также изучали в качестве средства от депрессии. Результаты оказались отрицательными — психиатрического препарата из него тоже не вышло.

​​В науке тоже есть тренды: чем популярнее тема, тем больше денег выделяют на ее изучение и тем больше исследований. Правда, популярность не всегда коррелирует с практической значимостью. Пример: связь изменений микробиома с аутизмом. В журнале Neuron вышла убедительная критическая статья о том, что доказательств ее существования нет. ✅ Связь между микробиотой и аутизмом показана в исследованиях на грызунах. Но тут встает вопрос о пригодности мышиных моделей для изучения РАС. Нет поведенческих тестов, которые позволяли бы точно определить, что мыши страдают чем-то похожим. Также есть проблемы с моделированием на них микробиома человека. ✅ У высокоцитируемых исследований на людях, показывающих различия микробиоты детей с аутизмом и без, множество недостатков. Самый явный: отсутствие гипотез о том, какие именно параметры микрофлоры связаны с РАС. Это создает условия для ложноположительных результатов. Проще говоря, микробиом можно изучать с разных сторон, например, исследовать разные соотношения микробов и показатели их разнообразия. Если у исследователей нет гипотезы, которую они проверяют, можно провести множество тестов и выбрать те, что что-то покажут. Плюс маленькие выборки — до 43 человек, что усугубляет проблему. Даже для факторов с известным влиянием на микробиом для выявления заметных эффектов требовались сотни образцов, а небольших — тысячи. В такой ситуации нужно еще больше. ✅ Неудивительно, что результаты исследований противоречивы. Некоторые показывают отличия, но они не повторяются в других исследованиях, либо там обнаруживается противоположная ситуация (это видно на картинке). При этом любая закономерность считается подтверждением теории микробиома. ✅ Есть несколько работ с более крупными выборками — до 800 человек с РАС. Но там все те же проблемы. Например, одно исследование показывает, что микробиом людей с аутизмом беднее, другое, что, наоборот, богаче. ✅ Еще одна проблема — размер эффекта. Там, где его оценивали, аутизм «отвечал» максимум за 3—5% различий в микробиоме. Немного, если рассчитывать, что его починка может лечить симптомы. ✅ Микробиом может существенно различаться между семьями. Чтобы учесть это, нужно сравнить людей с РАС со здоровыми братьями и сестрами. В двух таких исследованиях особых различий не нашли. А одно показало, что единственная связь между аутизмом и микробиотой объясняется пищевым поведением: люди с аутизмом избирательны в еде. Этим же можно объяснить и то, что у них чаще бывают проблемы с ЖКТ. ✅ Состояние людей с аутизмом улучшилось после трансплантации кала, но только в небольших экспериментах без плацебо-контроля. В самом цитируемом из таких участвовало всего 18 человек. При этом единственное плацебо-контролируемое исследование никакого эффекта не показало. Также не было эффекта от пробиотиков — об этом говорит несколько метаанализов. 👉 Авторы статьи считают, что в этом случае результаты разных исследований представляют как своего рода квазирепликацию — детали различаются, но что-то обнаружено. На самом деле каждое из них — пример невоспроизводимости результатов предыдущих. Еще они отмечают, что микробиом кишечника также связывают с риском большого количества состояний: депрессии, тревожности, СДВГ, ОКР, шизофрении, болезней Паркинсона и Альцгеймера, ожирения и многих других. Учитывая, что в большинстве этих исследований использовали одни и те же методы, вероятно, у них такие же недостатки. Тем, кто хочет дальше изучать тему, стоит повысить требования к качеству исследований — так сделали генетики после того, как первая волна поиска ассоциаций между генами и разными состояниями оказалась пустой тратой времени и денег, а область была перегружена ложноположительными результатами.