Телеграм канал «Опусы шальной разведенки»

Жизненный цикл манной котлеты прост и трехактен: родившись жутковатой на вид школьной кашей, к которой не притронется ни один здоровый растущий организм – она грустно густеет в алюминиевом ведре, почти превращаясь в обойный клейстер. Но тут колесо сансары делает холостой оборот – и кашу разбавляют, мнут и формируют из нее аляповатые бледные лепёхи для попытки повторного укорма. Думаете, ресайкл придумали современные хипсторы? Да я вашей мамки котлеты жевал! Котлета многажды погружается в сухари – по крайней мере, до тех пор, пока не перестанет разваливаться на слизь и комочки, разогревается в чём там в школе бог послал – и густо заливается киселём. Разумеется, только для того – чтобы даже старшеклассники после сдвоенных уроков физкультуры срать хотели её есть. Как котлета становится пирогом с названием "манник", я не в курсе. Возможно, это - вариант будистского рая, когда после двух неудачных перерождений котлете выпадает шанс на полезную жизнь. Манник жрут все – и даже заворачивают с собой в "Пионерскую правду". А вот манная котлета за 420 рублей в современном веганском кафе – это воплощенный ад, дорогие товарищи. И это я еще умалчиваю о вареной моркови, которую туда вмяли бессовестные черти. Я думаю, что основная проблема веганов в России в том, что они никогда не были советскими школьниками. И наебать их куда проще чем нас – видавших все разновидности "каш из топора" под киселём и "лавандовым песто".

Жизненный цикл манной котлеты прост и трехактен: родившись жутковатой на вид школьной кашей, к которой не притронется ни один здоровый растущий организм – она грустно густеет в алюминиевом ведре, почти превращаясь в обойный клейстер. Но тут колесо сансары делает холостой оборот – и кашу разбавляют, мнут и формируют из нее аляповатые бледные лепёхи для попытки повторного укорма. Думаете, ресайкл придумали современные хипсторы? Да я вашей мамки котлеты жевал! Котлета многажды погружается в сухари – по крайней мере, до тех пор, пока не перестанет разваливаться на слизь и комочки, разогревается в чём там в школе бог послал – и густо заливается киселём. Разумеется, только для того – чтобы даже старшеклассники после сдвоенных уроков физкультуры срать хотели её есть. Как котлета становится пирогом с названием "манник", я не в курсе. Возможно, это - вариант будистского рая, когда после двух неудачных перерождений котлете выпадает шанс на полезную жизнь. Манник жрут все – и даже заворачивают с собой в "Пионерскую правду". А вот манная котлета за 420 рублей в современном веганском кафе – это воплощенный ад, дорогие товарищи. И это я еще умалчиваю о вареной моркови, которую туда вмяли бессовестные черти. Я думаю, что основная проблема веганов в России в том, что они никогда не были советскими школьниками. И наебать их куда проще чем нас – видавших все разновидности "каш из топора" под киселём и "лавандовым песто".

Ну, все в курсе, что лет мне "подсраку"? И я довольно редко на это жалуюсь, поскольку, уж простите, стареть не хочу. Пишите что угодно – жалейте, прикалывайтесь, рассказывайте мне, что мы все там будем. Но лично я, пока могу сражаться хоть как-то, намереваюсь делать уколы в лицо, сидеть на ненормальных, нездоровых диетах и называть это любовью к себе. У вас другая? Поздравляю, приветствую, не осуждаю, поддеживаю и восхищаюсь. Лицо у меня нормальное, но вот шея... Шея всегда выдавала возраст, чего туда ни коли. Потому что сплю я, как водится, мордой в смятую подушку в позе эмбриона потасканного. И косметолог мой устала уже возмущаться. Она сказала: "Алена, ну ептваю. Ну позврослей уже, раз не хочешь стареть. Купи себе нормальную подушку, чтоб я не придумывала каждый раз, как тебе выправить заломы на шее". Алена – это я. Алена косметолога слушается. Купила, рекомендую, потому что штука чудесная. Я никогда бы не подумала, что смогу так вот спать – в анатомически-правильном положении туловища, буквально мордой в потолок, как Нефертити какая-то. Но дело даже не в этом! На ней можно спать на боку – она придерживает башку так, как надо – и никаких заломов не образуется. Сколько я уже выкинула ортопедических подушек за жизнь просто потому, что нельзя было переворачиваться!? Подушка корейская, бренд KANUDA. Я вообще люблю все азиатское. Разработана доктором-остеопатом, из бонусов – вытягивает позвоночник, разбирается с хандрозами, осанкой, головными болями. Но для меня – с отеками и морщинами сраными. Можно слезать с лимфомиозота, а в утренний час – не выглядеть Олегом Монголом. Из плюшек: на сайте действует скидка 30% по промокоду MC30. Рекомендую оформлять заказы на сайте, где вам сделают подбор модели, есть гарантия качества, действует оплата долями и услуга «60 дней на тест» – то есть, вы еще и вернуть ее сможете, если вам вдруг не зайдет или не понравится. Ловите ссылку, рекомендация прям сердечная – kanuda.ru

Ужасно заебал чай в пакетиках. А все почему? Потому что я так ни разу и не смогла найти себе нормальный человеческий чайник, в котором можно было бы заваривать нормальный человеческий чай. Впрочем, нет, один раз я чуть было не обзавелась чайником, но его надо было натурально красть из ресторана, потому что где я еще такой возьму. А самое главное, что к чайникам я отношусь куда серьезнее, чем, например, к мужикам. Сплю я реально с кем попало. С некоторыми случайными встречными я даже зачем–то жила по пять лет. И ни разу, ни одного единственного разу у меня не было пятилетнего романа с чайником. Чайник должен быть большой, но не огромный, понимаете? Идеальной формы, но не шар. В меру заметный, но не вычурный. Вовремя остывающий, не постоянно горячий. Легко и непринужденно моющийся, а лучше, чтоб вообще не пачкался и никакая в нем дичь не заводилась. Вы понимаете? С мужиками проще: главное, чтоб не алкаш, не олигофрен, не импотент и не представитель творческой профессии. Покажите ваши чайники. Мне нужны новые отношения – не слишком обременительные, постоянные и комфортные. Я выбираю чайник. В жопу мужиков.

Вышла на улицу выбросить мусор. Мимо прошел высокий брюнет - загорелый, лет сорока. Заграничной какой-то наружности. В сером костюме и - вы не поверите... кривоватом таком берете. И прежде, чем я поняла, а что вообще делаю - я побежала за ним, сотрясая бутылками от Зинфанделя в черных мусорных длинных мешках. Что с глазами там, разные, нет? Как там рот, перекошен на сторону? А коронки во рту какие - золотые они, или платиновые? Но ни на какую ногу описываемый не хромал, трости с пуделем не носил, и вообще - тут вокруг Петербург, а не Москва со своими прудами. Постояли с ним, покурили. Обсудили последние новости. Что-то там про печать темных сил, которую всерьез обсуждают по телику. Про каких-то там ведьм, символику, нарисованную УНИКУРСУРАЛЬНО. Нет, серьезно, пускайте Воланда. Где он ходит-то, в Новой Гвинее? Тут народец поинтересней, телевизор их всех испортил. И они не остались прежними, к ним в сердца ничего не стучится. Надо срочно устроить бал. И сто тысяч баронов Майгелев обратить в Зинфандель в черепушках. Да, бухать там придется долго, но нас этим не напугаешь.

Решила вчера пройтись от Садовой до дома пешком, чего за мною давно не водится. Во-первых, я не люблю Садовую: еще с Апрашки нулевых этот сраный район видится мне чем-то социально-опасненьким – ну, такие фавеллы прям в центре города. Если что-то случается - то конкретно вот там. Во-вторых, не люблю я ночами ходить пешком – мое время обычное после заката. Но не с одиннадцати – до начала третьего, там бы доехать уже и вырубиться. В районе Гороховой – слышу – топают: агрессивная пьяная баба и ее очень громкий сопровождающий. Какие-то пузыри бьют в асфальт, шумно ссорятся. Я по привычке воротник подняла и вжала шею в угловатые плечи. Прибавила шаг – это вшитое: кто прошел девяностые – ходит быстро, даже по родному до одури городу. Эти неблагополучные сзади тоже прибавили. Чую, прям бежит за мной этот мужик, который, судя по звуку, коллегу свою по падению в бездну уже даже отпиздил немножечко. Да что ж такое - думаю - ептваюмать, надо было бизнес в Яндексе вызвать, там нынче "теслы" купили, уже бы ехала, уже бы спрашвала, как чертова дверь открывается и где тут у вашей новомодной кареты кнопочка. И вдруг слышу. Не по нарастающей, а как гром среди ясного неба - резко так!!!! Из-за угла выворачивают три пьяных товарища. Один как ребенка баюкает в руках телефон, из которого играет тихонечко музыка, а все трое на разные голоса поют хором что-то очень знакомое. Настолько – что я прямо вздрогнула, почувствовав себя в фильме каком-то, начав озираться - уж не снимают ли? Может, и задние хулюганы - массовка? Зависит все. Что в мире есть. От поднебесной выси. Но наша честь. Но наша честь. От нас одних зависит. А А А А! А А А А! Бля, натурально как мушкетеры - вырулили пьяненькие, как верхом в голубых плащах – и как расслабили мне седалище. Щас - думаю. Щас. Щас этих Мордаунтов сзади чистейшими баритонами смоет. Дальше шла как Констанция. Улыбалась кокетливо. Хороший, все-таки, город у нас. И напугает до усрачки – и удивит до самых королевский подвесок.

Рекламу пережили, не развалились, умницы. Давайте я вам теперь про Антона расскажу, знаете эту историю? Ну, имя хтоническое, сами понимаете. Стало быть, и история про предвыспренное. Мы встречаемся не чаще одного раза лет этак в пять. Потому что Антон - человек депрессивный и после него хочется вены отверткой вскрыть. В прошлый раз он рассказывал, как его к рождеству фурункулами обнесло. Я как раз себе чихиртму заказала и шашлык из телятины. Ну, отодвинула, значит, слушаю. Давлюсь тем, что в Петербурге называют "ркцетели из квеври". Ничего-то мне, говорит, не помогало. Ни шесть курсов антибиотиков, ни уколы, ни причастие. И вот, говорит, сплю в рождественскую ночь и снится мне, что я - ёлка. Сильное дерево, спиленное под корень и поставленное в красный угол избы. И шары на мне эти красные, блестящие, огромные. Ты понимаешь? Улавливаешь аналогию? Я киваю, хотя нихуя не улавливаю, если честно. А он продолжает: и тогда, говорит, я понял всё! И вскочил среди ночи. И как давай их срывать в большой черный мешок. Все посрывал, ни одного не разбил. Вынес на помойку, выбросил, закурил. И выздоровел сразу. Короче, будь у вас такой Антон, вы бы тоже дозировали. Не чаще одного раза лет эдак в пять. И вот опять позвонил. Встретились на Рубинштейна, сели. Я предусмотрительно не заказываю ничего, выжидаю. Только квеври свой сраный тяну по глоточку. А он молчит. И улыбается загадочно. Я и так, и эдак. Мол, чего новенького? Как здоровье? Да нормально, говорит, всё. В отпуске был, скучно. На работе был - мерзко. У него вообще два слова любимых - скучно и мерзко. Поэтому с ним, видимо, и случаются фурункулы во всю ёлку. Ну, я петросяню сижу, чо делать-то. Про стендап, про Таиланд, про старенький синтезатор, на котором мы с пацанами позавчера старославянскую песню запилили на мотивчик Post Malone. И тут он вдруг улыбается как-то хищно и руку вперед выставляет - типа, хорош тут балаболить про всякую дичь, сейчас история будет. Я приготовилась, сглотнула, жду. А он: - У тебя мечта есть? Вот зачем ты живешь вообще, что после себя оставишь? Кому от твоей жизни на земле теплее? Я вино в стакан выплюнула и смотрю на него, моргаю. Нихера себе говорящий фурункул задвинул. Нихера себе, думаю. Покраснела, устыдилась, давай волосы на палец накручивать, а другим пальцем - ободок стакана теребить. Нуууу... говорю. Нуууу... И прямо задумалась. Помолчали. Я меню открыла, давай чихитрму искать, чтобы хоть чем-то паузу эту философскую зачистить. "А у тебя?" - спрашиваю. Мечта, спрашиваю, есть? Есть, говорит. Хочу в невесомости сексом заняться. И опять молчит. "В скафандрах чтоли?" - спрашиваю. Ну, а вы бы что спросили? Да нет, говорит, почему в скафандрах. Без. Тут, слава богу, подруга позвонила - мол, лети срочно на Белинского, тут все наши. И я полетела, думая о том, что Антон сегодня придёт домой. Ляжет спать. И приснится ему, что он - огромная ракета, которая стоит в красном углу космодрома, устремляясь своим концом прямо в бескрайний черный космос. Понимаете, да? Улавливаете аналогию?