Тайная математика океанских волн: как «идеальные» гряды превращаются в хаос
Почему ровная гряда волн внезапно распадается, хотя трение почти нулевое? Этот вопрос десятилетиями раздражал физиков и математиков. За окном кабинета Альберто Масперо в Триесте бора срывает волны из бухты и уводит их, будто назад, в море. Через какое-то время поверхность странно выравнивается. Красивое зрелище оказывается подсказкой к большой истории о том, как строгие уравнения уступают место реальности — и как реальность, в конце концов, удаётся загнать обратно в уравнения.
Движение воды без вязкости описывают уравнения Эйлера. На бумаге всё просто: знай положение и скорость каждой «капли» — и предсказывай будущее сколько угодно далеко. На деле это иллюзия. Даже самый «аккуратный» режим — волны Стокса, бегущие ровными рядами без изменения формы, — долго не поддавался выводу из первых принципов. Казалось очевидным, что такие волны устойчивы к малым толчкам, ведь в море мы их постоянно наблюдаем. Но ещё в 1967 году эксперименты Т. Брука Бенджамина и Джима Фейра показали обратное: волны срываются. В 1995-м математики строго вывели эту нестабильность из уравнений Эйлера, однако осталась главная загадка — какие именно возмущения губительны, а какие нет.
Ответ начал вырисовываться в 2011 году, когда Бернард Деконинк и Кэти Оливерас систематически «подталкивали» идеальную гряду волнами разной частоты. Интуиция подсказывала одно: низкие частоты опасны, высокие — почти безвредны. Компьютер показал совсем иную картину. По мере роста частоты устойчивость и неустойчивость чередовались бесконечными «окнами». Учёные нарисовали на частотной оси архипелаг из «островов» разрушения и предположили, что он тянется до бесконечности. Гипотеза выглядела смело и требовала железного доказательства.
Задачу подхватила группа Масперо в Триесте — вместе с Паоло Вентурой, Массимилиано Берти и Ливией Корси. Они переписали проблему в терминах компактных матриц, где одна ключевая величина определяет судьбу волны: если она ноль — возмущение не разрастается, если положительна — нестабильность неизбежно накапливается. Для первой группы «островов» эту величину удалось вычислить вручную — ценой 45 страниц выкладок. Затем исследователи вывели общую формулу и посчитали на компьютере первые два десятка «островов»: каждый раз получался «плюс», то есть разрушение. Намечалась простая закономерность, но закономерность — ещё не теорема.
В этот момент подключилась экспериментальная математика в лучшем смысле. Дорон Цайльбергер применил алгоритмические методы к комбинациям, возникавшим в формуле, и прогнал расчёты на тысячи случаев. Результат подтвердил устойчивый рисунок, а затем было получено и полное доказательство: критическая величина никогда не обращается в ноль. Значит, «острова» действительно бесконечны, а чередование устойчивости и срыва заложено в самих уравнениях. Мы наконец знаем, какие типы возмущений неизбежно разрушат стоксову гряду, а какие она переживёт.
Практический смысл этой карты огромен. Она показывает, как энергия перетекает между волнами и при каких условиях маленькие толчки способны разбудить крупномасштабный хаос. Она объясняет, почему кильватер лайнера долго «звенит» в море, а след каяка гаснет почти сразу, и почему редкие, но разрушительные аномальные волны возникают не «из ниоткуда», а из конкретных окон неустойчивости. А ещё это методологический прорыв: аккуратные численные гипотезы и строгое доказательство больше не конкурируют — они работают в связке и ускоряют путь от наблюдения к теореме.
Впрочем, Масперо осторожен: достаточно ли одной этой математики, чтобы объяснить наблюдаемое затухание, не ясно. Но интуитивная картина становится ощутимой: есть режимы, где волна обречена умереть, даже если мир вокруг почти идеален, и есть режимы, где она живёт удивительно долго. Всё это — внутри тех самых уравнений Эйлера, записанных три века назад.