Телеграм канал «протоиерей Игорь Рябко»

Завтра никогда не наступит. Все время целиком есть только сейчас. Поэтому сказано: Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения (2 Кор. 6:2). Поскольку все время целиком есть только сейчас, значит, «сейчас» – это другое название вечности. Вечность – это то, где времени больше нет. Ум – это только часы времени, но сам ум, как часы времени – не есть время, а его видимость. Ум показывает время, которого в «сейчас» нет и никогда не было. Итак, победа над умом есть победа над временем. Остановить ум значит остановить время. Остановка ума есть «время благоприятное». Это поистине и есть «день спасения». Учись молитвой отделять себя от ума, бдительно наблюдая за ним, чтобы он не поил тебя ядом своих лукавых мыслей, повергая тебя в уныние и улавливая в искушения. Это есть умное трезвение. Ум очень не любит, когда за ним наблюдают, и тут же скрывается, а с ним исчезает и связанное с ним время. Человек же становится свободным преображенным духом – жителем вечного Царства Божия, вневременного и бесконечного. Настоящее – самый драгоценный момент. Никогда не будет такого, чтобы наша жизнь протекала вне «сейчас». Дверь в вечное открыта для нас только в настоящем и никогда в прошлом или будущем. Пространство и время, по сути, обратная сторона таких Божественных свойств, как вечность и бесконечность. Состояние глубокого внутреннего покоя (безмыслия) – это и есть портал перехода временного и конечного к вечному и бесконечному. День нашего рождения и день нашей смерти определяет границы зримого жизненного пути. Наша жизнь состоит из множества шагов и мыслей. Но каждый шаг мы делали всегда только в настоящем, в котором присутствовало вечное. Главная наша ошибка заключалась в том, что мы всегда шли вперед, а надо было идти вглубь самих себя, туда, где нас всегда ждет Бог.

Однажды я проходил мимо людей, которые выгуливали в парке собак. Животные играли между собой. Среди них была одна собачка, у которой задние лапы были парализованы. Любящая хозяйка приспособила к ним небольшую повозку с двумя колёсиками, и собака, отталкиваясь передними лапами, катила за собой задние и пыталась играть вместе с другими. И вот что я заметил, она не чувствовала себя какой-то ущемлённой. Ее морда была вполне счастливой, она жила настоящим моментом и не унывала от того, что не такая как все. Чувствовалось, что у нее не было депрессии по этому поводу. Если бы мы так же умели жить настоящим, то, наверное, избавились от многих психологических проблем. Ведь настоящий момент – это все, что у нас есть. Животные только этим и живут. А вот человек, к сожалению, заблудился в лабиринтах своего болезненного воображения. Наша душа заключила себя в цивилизационные блага, как в тюрьму, а страх и комплексы, связанные с условиями содержания в этой темнице, делают нас пожизненными заключенными. До того, как человек надел на себя кандалы из этих благ, он был гораздо свободнее. Один автор справедливо заметил, что североамериканские индейцы до своего порабощения прислушивались к звукам природы, шелесту листьев, шуму ветра так, как современные американцы прислушиваются к шелесту долларов. Карл Юнг в одной из своих книг рассказал о беседе с одним из вождей американских индейцев. Вождь заметил, что у белых лица всегда напряжены, они имеют пристальный взгляд и ведут себя, как правило, жестоко и бессердечно. Он сказал: “Они всё время что-то ищут. Что они ищут? Белые всегда чего-то хотят. Они всегда обеспокоены и встревожены. Мы не знаем, чего они хотят. Мы думаем, что они сошли с ума”. Как же он был прав. Да, люди и в самом деле сошли с ума. Теперь уже бесповоротно. Нынешняя война – трагическая иллюстрация этого сумасшествия. С ума сходят не сразу, постепенно, шаг за шагом, чем дальше, тем больше. С самого детства нас учили думать головой и забыть о сердце. Наши души постепенно сковывали ложными стереотипами мышления, давали лживые ценностные установки, затачивали нашу жизнь на достижение ложных целей и решение ложных задач. Садик, школа, вуз, как не крути, приучали нас быть эгоистами. Будь лучше других, учись лучше, добейся большего, покажи на что ты способен. Оценки – показатели гонок эгоизма. А ведь все дети в начале своей жизни были, каждый по-своему, замечательны и прекрасны. Но общество приносило их в жертву потребительской идеологии и просеивало на жерновах способностей к знаниям, умениям и навыкам. Так, с детства нас учили быть рабами миру. В этом рабстве мы потеряли способность удивляться великому чуду, которое называется жизнью, перестали радоваться богатству запахов, красок, звуков, которые она нам преподносит, перестали замечать великую красоту, которой наполнен Божий мир. Но зато научились сначала конкурировать друг с другом, а потом и беспощадно убивать себе подобных «ради общего блага». В мире все время что-то изменяется, но сам мир в своих привычках всегда остается одним и тем же. Поэтому для тех, кто стремится к спасению, задача остается всегда одной и той же: прекратить с ним всякие отношения, стать безстрастным и обратиться глубоко внутрь самого себя Наш ум стремится заманить нас в прошлое, заставить думать о будущем для того, чтобы мы потеряли всякую связь с настоящим. Так, скапливая в себе время, мы постепенно начинаем прогибаться под его неподъёмной тяжестью, мучаясь и страдая от этого. И эта мука порождает состояние бесконечной тревоги и озабоченности.

Время — самое удивительно творение Бога. Сегодня, в день, когда празднуется церковное новолетие, мы поговорим о времени, и какое значение оно имеет в нашей жизни. Время, словно игла в руках швеи, шьет каждому погребальные одежды, а благодать, словно умелый плотник, строит каждой душе лестницу в небо» (старец Симон Безкровный). Время – удивительная вещь. Оно в одно и тоже время может двигаться как быстро, так и медленно. Дни, недели мелькают одно за одним, не успеваешь оглянуться, а война уже идет бесконечно долго. Время – такое же творение, как и все остальное. Было время, когда времени не было, и будет время, когда оно исчезнет. Но что же происходит с душой, живущей во времени? Время очень тесно связано с деятельностью нашего ума, так же как и ум связан со временем. Мышление может ускорять или замедлять течение времени. Есть мнение о том, что время — это вообще болезнь ума. В какой-то мере с этим можно согласиться. Если мы возьмём, к примеру, такие идеологии как коммунизм, фашизм и т.п., то без труда увидим, что т.н. «благо», к которому они стремятся, всегда находится в будущем. Но ради этого самого иллюзорного будущего, нужно прямо здесь и сейчас проливать реки человеческой крови, превращая жизнь людей в ад. Целью всех этих человеконенавистнических идеологий является сконструированная умом идея, которая должна осуществиться в воображаемом будущем. Как показывает опыт, будущего счастья достичь никогда не получится, а вот реальных несчастий, порожденных этой идеей, бесчисленное количество. Вера в будущий рай создает ад в настоящем. Разве это не очевидная болезнь ума, связанная с его иллюзией о времени? И разве все мы в той или иной степени не больны этой болезнью? Наш ум создает навязчивую идею о том, что спасение — это избавление от настоящего, а счастье — это то, что может быть только в будущем. Но вот парадокс, который мне не раз приходилось замечать. Проходит время, год, два, несколько десятков лет, и человек начинает вспоминать прошлое, то самое, в котором он мечтал о райском будущем, как самое счастливое время своей жизни. А настоящее, к которому он стремился в прошлом, воспринимается им с тоской и унынием. Даже те люди, которым удалось построить успешный бизнес, сделать карьеру, приобрести дом, машину и скопить немалые сбережения, говорят, что самое лучше время их жизни было в детстве, когда они только мечтали о красивых и дорогих игрушках. Теперь они поняли, что по-настоящему счастливыми они были тогда, когда пели песни у костра в стройотряде, когда жили от стипендии до стипендии, когда, несмотря на очень скромный быть и постоянные недостатки, они умели радоваться жизни. А теперь, когда все есть и даже более, одна тоска и разочарование. Постоянный страх потери благополучия, необходимость много времени тратить на работу, для того чтобы сохранить нажитое и т.п. Но даже и без всех этих контрастов, у большинства людей ум почему-то прошлое по большей части идеализирует, стирая все негативные эмоции, а будущее в основном связывает со ожиданием бедствий, болезней и страданий. Или, наоборот, связывает идею о будущем, как о спасении и избавлении от неудовлетворительного настоящего. Я смотрю на своих котов и думаю, имеют ли эти Божьи твари такую же умственную болезнь, как и мы? Вспоминают ли они с тоской прошлое? Мечтают ли о счастливом будущем? Думают ли со страхом о том, что же дальше будет происходить в их жизни? Говорит ли на своем языке кот Мурчик кошке Масе: «Ах, как же было хорошо, когда я был котенком»? Я думаю, что скорее всего нет, это только наша человеческая болезнь. Животные всегда живут в настоящем, это та замечательная способность, которую мы с вами, к сожалению, потеряли.

Именно она играет ведущую роль в каждом человеке. Но это касается не только нашей личной жизни, но и жизни целого общества, народа, страны. Калейдоскоп личных, этнических, государственных, групповых, народных и национальных доминант практически образует собой глобальную сферу, наподобие биосферы, ноосферы, психосферы. От суммы этих доминант зависит судьба не только целого народа, но и человечества в целом. Если доминанта основывается на групповом и государственном эгоизме, она будет сугубо прагматической и житейской. А если будет направлена на добро и духовное содержание, то приведет к миру и Богу. Доминанта, как это доказал академик А. Ухтомский, может также проявлять себя без всякой связи с внешними возбудителями и даже вопреки им. Устойчиво и независимо от окружающей реальности понуждать своего обладателя принимать нестандартные решения отличные от общепринятых. Не имея оснований из вне в виде каких-либо психологических возбуждений, она усиливается даже вопреки внешним факторам, подавляя торможение других участков мозга. Т.е. экспериментально доказано, что домината может быть внушена и поддерживаться в человеке каким-то не материальным, «неземным» способом. Изучения источника и механизма действия этого возбудителя находятся за границами экспериментальной возможностей медицины. Тут мы уже подходим к мистическому опыту православных подвижников. Здесь можно говорить как об одержимости с одной стороны, о действии благодати с другой, и об интуиции, как таинственной силы человеческого духа, с третей. В целом доминанта действует в человеке, как лоцман в эмпирическом опыте повседневной жизни, соединяя в себе несоединимое, например, разум и инстинкт. А. Ухтомский так же, как и сирийские мистики, считал наш разум гордецом, который противопоставляет свой личный эгоизм целому бытию, предпочитая то, что святые отцы называли «быванию» в этом мире. Рисунок нашего внутреннего мира будет напрямую зависеть от того, какие у нас доминанты, какие мы сами, а это, в свою очередь, зависит от нашего духовного опыта. «Каждый видит в мире и людях то, чего искал и чего заслужил. И к каждому мир и люди поворачиваются так, как он того заслужил», – пишет А. Ухтомский в своей работе. Если я буду и дальше продолжать углубляться в «учение о доминанте», то вынужден буду выйти за границы публицистического стиля и перейти на научный, а такой цели в данной публикации я не ставлю. К сожалению, после смерти А. Ухтомского «учение о доминанте» не получило должного развития и не сложилось в окончательную форму и отрасль знания. В сущности, оно держалось на гениальных прозрениях своего основателя. А ведь между тем, ученые уже полагали, что психология ХХI века будет определяться «учением о доминанте». Некоторые идеи научного наследия А. Ухтомского были перехвачены в дальнейшем гештальтпсихологией, которая использовала их по-своему. В начале войны А. Ухтомский руководил в Ленинграде работами по травматическому шоку. Он отказался от эвакуации и скончался в блокадном городе в 1942 году. Умер он как ученый и как христианин. За десять дней до смерти написал тезисы доклада: «Система рефлексов в восходящем ряду» (к 93-ей годовщине со дня рождения академика И.П. Павлова), которого высоко ценил. У Алексея Алексеевича развился рак пищевода и гангрена левой ступни. Так же, как и академик Павлов, А. Ухтомский бесстрашно следил за развитием заболевания, рассказывая о своих ощущениях ученикам. Тело профессора было обнаружено со скрещенными на груди руками и Псалтырью на груди. Погребен он на Литераторских мостках Волховского кладбища г. Санкт-Петербурга.

Но цель нашей публикации не в том, чтобы рассказать о научной карьере выдающегося ученого, а в том, чтобы прикоснуться к до сих пор неизученному богословскому наследию Алексея Алексеевича. А. Ухтомский известен как разработчик «учения о доминанте». Те, кто хотя бы немного знаком с этим научным направлением, удивятся. Какое отношение имеют «гуморальные влияния», «функциональные межцентральные отношения», «очаги повышенной возбудимости» к православному богословию? Нужно понимать, что академик А. Ухтомский был не просто глубоко верующим человеком и монахом. Вся его жизнь, включая и научные исследования, так или иначе были формой служения Богу и людям. «Всякий человек, как бы прекрасно и “культурно” он ни был обставлен в материальном отношении, неизбежно духовно одичает и возвратится в свой первобытно-дикий образ, если не будет с ним Xриста и Христом основанной общественности» (А. Ухтомский). Как же учение о доминанте соотносится с учением Церкви? В своих дневниках академик А. Ухтомский писал: «В Духовной академии у меня возникла мысль создать биологическую теорию религиозного опыта». И собственно «учение о доминанте» является научной попыткой создания этой теории. Вступлением в суть этого учения может быть следующая цитата из работы ученого: «Доминанта… более или менее устойчивый очаг повышенной возбудимости центров, чем бы он ни был вызван, причем вновь приходящие в центр возбуждения сигналы служат усилению… возбуждения в очаге, тогда как в прочей центральной нервной системе широко разлиты явления торможения». Далее академик экспериментально доказывает то, что доминанта есть господствующим в центральной нервной системе очагом возбуждения, который создает скрытую готовность организма к определенной деятельности при торможении других рефлекторных актов. Любая страсть именно так и действует в организме – подавляя защитные функции, здравость мысли, объективную оценку ситуации, помрачая ум и сердце. А. Ухтомский описал физиологическую модель, как это происходит и почему. Доминанта — это не просто отдельное явление в организме, а целый комплекс процессов, которые происходят в мышцах, сосудах, секреторной работе. Это касается как греха, так и добродетели. Проникая в наш организм, они безусловно отражаются на всем внешнем облике человека, во внутренних процессах, на здоровье и физическом состоянии, пищеварении, настроении и прочь. «Каковы доминанты человека, таков и его интегральный образ мира, а каков интегральный образ мира, таково поведение, таковы счастье и несчастие, таково и лицо его для других людей», – писал А. Ухтомский в своей работе. Подробно описывая физиологический механизм влияния доминанты на жизнь человека, ученый доказывает также то, что ею можно и нужно управлять. «Поведение человека, образ мысли, поступки можно моделировать, и бытие человека – это не процесс механического проживания, но труд, усилие, результатом которого могли бы стать смена убеждений и перемена ума». «Перемена ума» – именно так и переводится с греческого слово «покаяние». Если копнуть немного глубже, то мы увидим, что А. Ухтомский научно доказывает то, что основа субъективной жизни человека спрятана не в познании и воле, не в поступках и решениях, а в чувствах и переживаниях, в которых и кроется личностная доминанта.

«Учение о доминанте» или где в душе собака зарыта. «… Церковь по преимуществу храм сверхличной жизни и общего дела человечества в его грядущем всеединении» (А. Ухтомский). Сегодняшний наш разговор об удивительном человеке. Его научное наследие, к сожалению, до сих пор так и не получило должной богословской оценки. Но сегодня мы попробуем хотя бы поверхностно посмотреть на него с т.з. православной традиции. Князь Алексей Ухтомский, Академик Академии Наук СССР, монах, профессор, лауреат Ленинской премии, в совершенстве владел семью языками, писал иконы, играл на скрипке, был старостой единоверческой старообрядческой церкви, участником Поместного Собора РПЦ 1917-1918 гг., основоположником нового направления в физиологии и психологии. Я думаю, что одной этой фразы достаточно, чтобы понять масштаб личности Алексея Алексеевича. Родившись в 1875 году в поместье князей Ухтомских в Ярославской губернии, Алексей был потомком царского рода Рюриковичей, восходящей к князю Юрию Долгорукому. Сначала была учеба в престижном кадетском корпусе, где Алексею привили глубокую любовь и интерес к философии, физиологии, физике и математике. Далее будущий ученый вместе со своим родным братом Александром поступает в Московскую духовную академию. Позже брат станет епископом и, пройдя трудный жизненный путь, окончит его в 1937 году мученической смертью. Алексей же выбрал путь служения Богу и людям на стезе научной деятельности. «Там, где оборвано предание Христовой Церкви, человечество быстро скатывается в животное состояние» (А. Ухтомский). Его выбор был связан с внутренним сердечным зовом, прямым ответом на призвание Бога идти именно этой дорогой. Сам факт того, что во время учебы в МДА Алексей некоторое время по своему желанию жил в отделении хронических больных в сумасшедшем доме, говорит о многом. Годы, проведённые в Академии, ученый считал лучшими в своей жизни. Закончил Алексей духовную учёбу со степенью кандидата богословия, защитив диссертацию на тему «Космологическое доказательство Бытия Божия». После этого он в 1899 году поступает в Санкт-Петербургский университет, где изучает физиологию. «Относительно религии надо сказать, что ею улавливается одна из сторон действительности, недоступных до сих пор научному настроению» (А. Ухтомский). Во время учебы Алексей Алексеевич защищает диссертацию по теме «О зависимости кортикальных двигательных эффектов от побочных центральных влияний». В 1912 году он уже приват-доцент этого университета. Параллельно ведет работу и в Психоневрологическом институте С-Петербурга. Во время революционных нестроений активно принимает участие в работе Поместного собора 1917 года, является также старостой единоверческой церкви. С 1918 г. А. Ухтомский – профессор Петроградского университета. В 1920 году его арестовывают и он чудом избегает расстрела, по его же признанию «за неосторожные разговоры в научном обществе». Сидя в тюрьме, профессор читал заключенным лекции по физиологии. Спасло Алексея ходатайство Петросовета. Масштаб его личности, как выдающегося ученого, уже стала понимать и советская власть. С 1922 г. А. Ухтомский заведует кафедрой физиологии Петроградского университета. С 1935 г. – директор основанного им Института Физиологии ЛГУ, получает Ленинскую премию, звание академика.