Телеграм канал «KATABASIA»

Неожиданно продолжаем тему Афродиты! В следующей переведённой нами главе антологии оккультных размышлений современных медиамагов Ричарда Метцгера «Книга лжей» Вер Чеппелл (Vere Claiborne Chappell) в продолжение главы про Марджори Кэмерон рассказывает о жизни и трудах мистической и феминистической мученицы, Иды Крэддок. «Книга лжей» Ричарда Метцгера, глава 20: Ида Крэддок — секс-мистик и борец за свободу Жизнь Иды началась со строгого христианского воспитания, продолжилась попытками поступить в университет и преподаванием женщинам стенографии, а вылилась в конце концов в эротический мистицизм и секспросвет. Она разработала трёхступенчатую систему сексуальной инициации от строгого целибата и самоконтроля до тройственного сексуального союза — с участием Божества. Для конца XIX века, когда у женщин в Америке и прав-то было кот наплакал, она прожила выдающуюся жизнь еретического Адепта и просветителя. Но местный американский аналог «Сорока сороков», самозваное «Общество по искоренению порока», преследовало её. Его глава сначала упёк Иду в психушку (сумасшествие её там не подтвердили), а потом засудил. Ида Крэддок сама лишила себя жизни, чем искоренила «Общество», но её наследие её пережило и затем было освещено Кроули в одном из выпусков Equinox. Жаль, конечно, что в «Книге лжей» алым жёнам посвящено всего три главы.

И Мэнсон, и Лайман, и даже пресловутый Кореш использовали видимость и атрибуты авраамического культа: Лайман был попроще, он объявил себя Христом и в остальном нёс зажигательную отсебятину, Мэнсон и Кореш были посложнее, взялись толковать Откровение кто во что горазд. Жизнь всех этих ребят была не сахар, все они происходили из неблагополучных семей, под своими знамёнами объединяли уж до кого дотянулись и религиозные механизмы волей-неволей использовали как возможность выжить и преуспеть. Созданные ими структуры оказались, конечно, раковыми опухолями на социальном теле, но и само тело, их столь обильно порождающее, здоровым тоже назвать сложно. Иным, но и похожим путём пошёл наш соотечественник, сын лейб-медика Романовых и псевдонеоязычник Глеб Боткин. Он тоже был чужаком в обществе, в котором построил собственную Церковь Афродиты, но ещё и строил на чужой земле — после поражения белого движения эмигрировал в США. Но он-то, понятно, происходил из самых сливок общества — играл в детстве с детьми Николая II, а в эмиграции мог зарабатывать как гравёр, писатель и иллюстратор. Так что его дорожка хоть и протаптывалась подобным образом, но где-то не так близко к грешной земле, как это было у Мела, Чарли или Дэвида. Жизнь Боткина перевернулась перед эмиграцией и после расстрела отца, когда у Глеба, видимо, была возможность принять постриг в православном монастыре. Однако его не устраивало служение богу, который никогда не смеётся, и вместо этого он выбрал «Афродиту Цветочноликую с нежной улыбкой, любящую смех, Богиню Любви и Красоты, самосущее, вечное и Единственное Верховное Божество, Создательницу и Мать космоса… Чьи Любовь и Красота, нераздельно сопряжённые с Гармонией в вечной Троице». То есть да, совсем не греческую богиню (никаких Аресов, Зевсов или тем более Уранов!), а скорее собственное переложение христианства на псевдонеозыческий лад. Его Богинюшка была единым богом-демиургом, но творила спонтанно, из любви и любовью, а не умышленно, — и, соответственно, не составляла плана, включающего мировые войны, или Апокалипсис, или тем более зло, хаос и уродство, существующие настолько, насколько живые души решали удалиться от любви. Целью Боткина и его Церкви, похоже, было повторить формулы «Да любите друг друга» и «Любовь никогда не перестаёт», тоже далеко не новые и не языческие. Но походя лепту в становление именно неоязычества он вложил: в 1938 году Церковь Афродиты через суд Нью-Йорка была официально зарегистрирована, после чего регистрация подобных течений существенно облегчилась. Боткин совершал регулярные богослужения перед статуей древнегреческой Афродиты, его регалии подозрительно напоминали регалии православного архиепископа, а учение поощряло свободную любовь, мол, только помогающую укрепить традиционный брак. Но, конечно-конечно, Церковь Афродиты напоминала христианство не потому, что был Глеб искренним добрым христианином, не принимающим религиозной ржавчины — церковных порядков организованной религии и давно мёртвых догматов. А потому, что «христианская церковь сама заимствовала — и таким образом сохранила — многие представления, символы и обряды религии Афродиты». Как, оказывается, всё было просто… Путь Церкви Афродиты как будто пропитан духом серебряного века: утончённостью, свободолюбием и свободным нравом, поэтичностью, некоторой выспренностью. Но эта культурная умудрённость оказалась слишком спокойной, и на поверку культ оказался структурой одного героя, самого Глеба. Для сравнения, следующая зарегистрированная «неоязыческая организация», Фераферия, существует до сих пор и даже имеет интернет-представительство — а Церковь Афродиты оказалась неотделима от своего основателя. Оригинал: https://katab.asia/2025/10/26/aphrochurch/

Чарльз Мэнсон вот уже 8 лет как мёртв, убийства его Семьи были совершены больше полувека назад, а их история всё никак не остывает. Только за прошлое десятилетие о нём вышло как минимум три фильма, а этой весной Netflix выпустил псевдодокументалку (спасибо подсказавшим конфидентам), перетолковывающую историю Семьи, — «Хаос: убийства Семьи Мэнсона» («Chaos: The Manson Murders»). Правда, тут мы увидим не пересмотр старых событий под новыми углами, а скорее демонстрацию неутихающего интереса, на котором много кто может заработать. В данном случае заработал Томас О'Нил, автор книжки, экранизацией которой этот фильм и стал: кажется, будто в фильме будут вскрыты связи Мэнсона с ЦРУ, а его Семья предстанет практически госпроектом MKCHAOS. Но этого не происходит — сделана пара шагов в ту сторону, развенчано несколько старых мифов, но под конец О'Нил разводит руками: жизнь такая сложная штука, столько в ней ниточек, прям не разобраться. Долгое время Мэнсон и Семья были символами обкислоченной кровавой анархии, пугалом для обывателя, чьих детей кровавые хиппи завтра на Белый Дом поведут. А теперь это ещё и жертвы тонких правительственных манипуляций по созданию совершенных солдат, пугало для обывателя, чьих детей и далее по тексту. Фильм немного спасает то, как он снят — а снят он отлично: виды Лос-Анджелеса с дрона, музыка Чарли, архивные документы, фото и видео Мэнсона и его девочек, эффектные бежево-красные врезки. Стиль и видеоряд — на загляденье. Но вот история подана ну совсем уж душно: убийства совершают «злобные послушные рабы» Мэнсона, эдакого то ли самородного, то ли разработанного ЦРУ живого орудия по контролю сознания. Эти «рабы» — втянутые в круговую поруку хиппаны и «загипнотизированные» его страшным-ужасным хиппи-гипнозом женщины, все как одна болеющие ЗППП мелкие преступницы. Жизнь их ужасна: она, цитата, «наполнена наркотиками, сексом и учениями Мэнсона». А ещё им было нельзя читать газеты. В общем-то, если про Мэнсона и Семью вообще ничего не известно, то с этого фильма можно начинать изучение их пути: такие удивительные истории оставляют о произошедшем больше вопросов и сомнений, чем дают правдоподобных ответов. Так что фильм настолько плох, что даже хорош, а ещё очень приятно смотрится. ...В психоделическом пантеоне Чарли, конечно, занимает место главного демона — лжемессии, по собственному мнению принявшего на себя все пороки современности и распятого в самой глубокой яме американского лжеправосудия за желание научить новые поколения любви и причастить их правде. На деле — умелый манипулятор и харизматик, использовавший свою и чужую свободу так импульсивно, топорно и грубо, что вместо научения любви и строительства Семьи получил ворох мелкой и крупной уголовки и кучу сломанных судеб. Хищного в нём было даже больше, чем в Меле, но поэтому-то и осталось после него кроме лужи крови нечто мифогенное и крайне ядовитое — но и до сих пор неумолкающее. Оригинал: https://katab.asia/2025/10/24/mansonvenom/

Ну и вспомним, конечно, остальные наши публикации про Тимоти Лири: — Начнем с «Превращения Тимоти Лири из учёного в психоделическую звезду». Этой статьей Грег Миллер открыл архив психоделического гуру в Нью-Йоркской публичной библиотеке, откуда почерпнул множество отчетов, фотографий и тщательных расшифровок ДМТ-сессий (официальных трип-репортов!) И откуда узнал о некоторых искажениях в видении самого Лири. — Продолжим переводом части его ранней работы «Создай свою религию». К заряду радужным влиянием ближних и дальних, так сказать. — Небольшое, но знаковое интервью Тимоти Лири журналу «Pat­a­physics». Он рассказывает про дружбу с Берроузом, идеи Гайсина и про свои опыты с героином, кетамином и афганским гашишем, а ещё про отношение к Машине Сновидений и некоем «мощном опыте», который он пережил в месте под названием «Бу-Саада», где якобы получил одно из своих откровений Алистер Кроули. — Ещё один перевод интервью журналу «Pat­a­physics», теперь 1989 года — весьма странное. «Дела не идут лучше — они идут быстрее, умнее и сложнее». — Если кто-то ещё не читал — то это абсолютный мастрид: перевод «Нейрокомикса» — комикс-версии книги «История будущего». — И, конечно, 77-й экземпляр из полутысячи книг «Путешествуя по Сети сознания».

105 лет назад родился Тимоти Лири. За пару лет до его смерти писательница-феминистка Марианна Шнэлл взяла у него интервью — достаточно подобострастное, но, видимо, искреннее. В нём Лири получил возможность подвести итог всему, что прошёл: рассказать, кем он себя считает, кто должен ставить психиатрические диагнозы и определять, кому какие принимать вещества, как он относится к легализации, что он думает о следующих поколениях и какие последствия будут у стремительного развития цифровой коммуникации, даже как он относится к политическим заключенным и к тому, что его называют ЛСД-гуру. Интервью Тимоти Лири с Марианной Шнэлл (1994) Многие его слова звучат как сознательный троллинг — особенно благодарность правительству США за политическое заключение в качестве стипендии, бесплатных питания и жилья. Другие как пророчества — например, что касается будущих поколений, развития технологий. Может, впрочем, эти пророчества немного наивны. Будто взгляд на непривычные реалии человека из девяностых — но Лири и был человеком из девяностых. Но есть и экстравагантные заявления, а есть и иллюзии, которым сам Лири оказался весьма подвержен. Например, о его тюремном эксперименте, который он так расхваливает в этом интервью, речь уже шла в материале, который мы перевели несколько лет назад. А предложение всем психически больным самим себе выписывать диагнозы и назначать таблетки… Впрочем, это дико звучит в отрыве от контекста, в который погружен был сам Лири. Мы привыкли к миру заботы о психически больных и растущей оповещенности о психических заболеваниях и их лечении, а не к психиатрам, которые выписывают всем условные галоперидол и тихую привязь к кровати в темном углу. Во втором случае позиция Лири становится менее странной; впрочем, он также не предлагает отказаться от обращения к профессионалам — просто в его случае это «мудрые и опытные люди, шаманы» (хочется добавить — шаманы с твоей степенью по клинической психологии из Гарварда) и «узкий круг друзей». Что ж, в заботу развитой личности о своих потребностях Лири верил больше, чем в государственные институты. Сегодняшнее положение дел, быть может, немного бы изменило его позицию по крайней мере относительно врачей. В остальном же это действительно тот Лири, которого мы знаем и любим, подводящий итоги той главы своей автобиографии, в которой он десантировался на нашу планетку в качестве трикстера и глашатая новой свободы. Turn on, tune in, drop out!

В общем, Фелтон объявил Лаймена эдаким утончённым Чарльзом Мэнсоном: мастером психологического давления, эмоциональной зависимости и сооружения культа личности. На самом деле если обратиться к статьям Мела в его журнале или к его перепискам, то можно там найти много и потешного, и кринжового, и захватывающего, но таланта к печатному слову в нём, быть может, было поменьше, чем в Чарльзе. Да и выглядит то, что он пишет, действительно импульсивным и сумасшедшим. Ну или написанным в обкислоченном до умопомрачения состоянии! Например, можно найти испаностыжую «поэзию» про роль женщин (15 строчек про то, как круто и божессно прислуживать мужику) или такой же нарциссизм — тоже в стихах («Я трахну мир/ Заполню его горячей спермой/ М-м-м, не могу дождаться/ Я огромная эрекция/ Я — ГИГА ЧЛЕН, etc.») или прозе («У меня НЕТ слабостей... я мягок, как шёлк, и твёрд, как сталь. Я выражаю слабости ДРУГИХ, потому что ПИШУ только для других на ИХ языке. Мой язык — молчание»). Но самое захватывающее — конечно, газетные проповеди, например, о пользе кислоты, о настоящем просветлении (выражается в полной безнадёжности и загнанности в угол, кстати), о сочувствии и божественности. Иногда это трогательно, иногда небезынтересно, но чаще всего — поток параноидального сознания, медленно переходящий на вопли капсом. Умер ли Мел от болезни или наркотиков, был съеден собственными последователями или уехал, прихватив свои и чужие миллионы, но после себя он оставил не руины и поле битвы, а вполне функциональное и даже успешное сообщество. Их строительный бизнес процветал, а в 1985 году вышла статья о ностальгической вечеринке, на которой семья, оставшаяся «семьёй», собралась в очередной раз удивиться, почему их отход от мейнстрима восприняли за угрозу обществу. В той статье старейшим членом общины назван 39-летний Джордж Пеппер — не такой уж преклонный возраст, только вот психической юностью в их общине уже и не пахло. Музыканты, строители, художники — без пафоса, без манифестов, без догм — они «не смогли изменить мир... Но, может быть, мы нашли способ не позволить миру изменить нас. Когда-то мы были просто кучкой ребят, которые хотели вместе играть музыку и быть честными. И, знаешь… мы всё ещё те же самые». Верится, честно сказать, с трудом. Без кислотного фашизма, без сумасшедшего мелкого фюрера с замашками Муад-Диба, без пафоса-манифестов-догм остались крепкие и, видимо, тёплые человеческие связи да мирской успех, но никакой тебе эвакуации на Венеру, никакого «Бог — это я, а я — это ты», никакого Хелтера-Скелтера — только пески времени окончательно занесли общину с Форт-Хилл, потому что вместе с ядом она потеряла и цвет. Конечно, хочется верить, что у всех бывших общинников и бывших детей с Форт-Хилл всё хорошо и будет хорошо — но ещё хочется верить, что у порождённых психоделической революцией (той или надвигающейся) сообществ может быть и более радужная судьба. Оригинал: https://katab.asia/2025/10/17/acidf/

Какое-то время назад в комментариях к одному из наших материалов всплыло упоминание о Меле Лаймене — создателе «кислотного фашизма» и основателе общины с Форт-Хилл, оказавшейся, в отличие от самого Мела и его учения, неожиданно жизнеспособной. В отличие от прочих психоделических гуру, он обладал музыкальным талантом — в молодости играл в группе «Jim Kweskin Jug Band», которую ставили в один ряд с The Beatles и Rolling Stones. Но сектантское лидерство не пошло ему на пользу, и когда у Мела собралась внушительная паства и появились деньги да хоть на собственную звукозаписывающую студию, выпустить что-то интересное он уже не смог. Как и Рон Хаббард, он пытался снимать кино, но не преуспел, хотя и обладал доступом к суперсовременному и дорогущему оборудованию. Возможно, причиной такого краха могла быть неизвестная, но смертельная болезнь, на которую иногда намекали его последователи, и Мел мог принимать героин, чтобы избавиться от симптомов, — но об этой стороне его жизни ничего доподлинно не известно. А об учении его известно, что его особенно и не было. Мел Лаймен объявил себя Богом, Иисусом и управлял жизнью попавших под его влияние людей, обещал скорый апокалипсис и эвакуацию на Венеру, но до уровня создания устойчивой теологии, которая бы его пережила, просто не дошёл. Да и зачем? Его «кислотный фашизм» состоял в формуле «Я — Бог, а ты — это тоже я» и сработал отлично: строительный бизнес и собственное медиа (и собственный наркокартель? быть может!), 12 детей от 7 женщин, дюжина особняков и своя ферма; и власть такая, что, когда было нужно, так его ребятки возвели двухметровую стену вокруг территории общины и взяли в руки оружие (но им так и не пришлось воспользоваться). Ни дать ни взять незаметно-успешный Дэвид Кореш! Впрочем, Кореш-то ушёл ярко и заметно, оставив после себя непростой подарочек, а вот Мел просто пропал — ни могилы, ни свидетельства о смерти (сейчас ему вполне может быть 93 года). Конечно, само существование столь самостоятельной общины с таким-то лидером выглядело тревожно, и многие захотели эту тревогу подогреть, тем более по горячим следам суда над Мэнсоном. В 1971 году в «Rolling Stone» вышла статья автора термина «кислотный фашизм» Дэвида Фелтона «Семья Лаймена в святом походе против Америки», буквально изображающая сообщество Лаймена как солдат, захвативших форт времён гражданской войны, рабов, работающих 12 часов в день, сектантов, охотящихся на отступников и проигрывающих на территории своего дома-концлагеря проповеди лидера-харизматика 24/7. При этом сам Мел выведен в ней просто импульсивным сумасшедшим — мол, подхватил от Брюса Коннера в доме Лири идею, будто таким Богом, какого можно увидеть под кислотой, может считать себя каждый, вот и сколотил себе культ. Но харизматичным — по словам Джима Квескина, с которым в молодости Мел играл в группе: «Он был гением и деспотом… когда он играл, у людей замирало сердце. Но когда он начинал говорить, все чувствовали себя ничтожествами».