Телеграм канал «Братья Гракхи»

​​Разделить Турцию с Францией: ещё один поворот Николая I Летом 1853 г. русские войска вступили в Молдову и Валахию. Мейендорф, русский посол в Вене, был обеспокоен таким развитием событий и сообщил Нессельроде, что Австрия не одобряет действий российского императора. Граф Буоль, министр иностранных дел Австрии, пока отрицал, что Вена склоняется к союзу с Англией, Францией и Пруссией. Однако уже в конце июля 1853 г. Буоль откровенно заявил Мейендорфу: Австрия не может поддерживать русскую политику в Турции. Она не хочет раздражать Францию, дорожит «доверием» западных держав и боится, что Лондон и Париж заподозрят её в тайном союзе с Россией ради раздела Османской империи. Тем не менее, австрийцы всё же попытались выступить посредниками. 12 июля Буоль созвал заседание послов – французского, английского, австрийского, русского и прусского. По итогам встречи была выработана нота, предложенная султану для подписания. Николай I согласился принять её без изменений – но при условии, что Турция также подпишет документ в исходной редакции. Е. В. Тарле подробно описывал, что случилось дальше. Получив венскую ноту, великий визирь Решид-паша внёс в неё несколько поправок, которые внешне казались незначительными, но полностью меняли смысл документа. В ноте было сказано: «русские императоры всегда обнаруживали свою активную заботу о сохранении гарантий и привилегий греко-православной церкви в Оттоманской империи». Поправка Решид-паши гласила: «свою активную заботу о культе греко-православной церкви», – и не сказано, где именно. Вторая поправка касалась права православных получать те же привилегии, что и другие христианские общины. Решид-паша вставил: «подданных Порты». Формально малозначительные изменения превращали международный документ в текст, применимый только к православным в турецком подданстве. Все иностранные православные – то есть объект российской «заботы» – фактически исключались из его действия. Именно это вызвало резкий протест Николая I. Уже 6 августа, Николай пригласил французского генерала маркиза Кастельбажака на манёвры в Красное Село. Отвергнутый Англией и Австрией, император внезапно начинает зондировать возможность… раздела Порты с Францией. Вот отрывок из его речи: Если даже Турция примет ноту и настоящий кризис кончится для турок хорошо – не всё будет кончено для Европы. Я предвижу падение Оттоманской империи в более близкие времена, чем думают на Западе. Мне непременно нужно сговориться с императором Наполеоном; я рассчитываю на его лояльность и политический разум, а он может рассчитывать на мою откровенность. […] Нам не следует быть застигнутыми врасплох и рисковать поссориться из-за недоразумений и подозрений. Когда инцидент будет окончен, я поручусь, чтобы Киселев обсудил мои идеи с императором Наполеоном Получается, что вся история с посольством Меншикова для Николая была лишь временным эпизодом. Главным же вопросом становилось: что предпринять в случае неизбежного, как он считал, крушения Османской империи – и кто станет партнёром России в решении «восточного вопроса». Однако и Париж, и Лондон вели собственную игру. 30 июля Наполеон III во время спектакля в Сен-Клу уверял Киселева, что делает всё ради мира. Но слова императора расходились с действиями его окружения, которое явно готовило Францию к войне, одновременно посылая сигналы о миролюбии. Министр иностранных дел Друэн де Люис был не менее противоречив. С Киселевым и австрийским послом Гюбнером он обсуждал мирное урегулирование, тогда как другим дипломатам говорил о высокой вероятности войны. Французская пресса усиливала военную риторику, а Гюбнер, находясь под влиянием Друэна, передавал Киселеву дезинформацию. Киселев описывал французское общество как в целом равнодушное к войне – за исключением биржевых и промышленных кругов. Он считал, что во Франции войной скорее пугают, чем готовятся к ней, а слабый урожай может подтолкнуть правительство к сохранению мира. Братья Гракхи Фото: Русский посол в Париже Н. Д. Киселёв

​​Как удержать власть в средневековье: Сигизмунд против венгерских баронов Предыдущая часть Сражение при Никополе 1396 года стало катастрофой не столько для самонадеянных французских рыцарей, на чей поход ушло до полумиллиона франков, сколько для соседей османов. Армия Венгрии была разгромлена, палатин пленён, а сам король Сигизмунд чудом спасся, вернувшись в страну в январе 1387 года. С этого момента Венгрия вынуждена была учиться жить под непрерывной угрозой османских набегов. Позор при Никополе ударил по и так слабой фигуре монарха. Неудивительно, что непосредственным последствием стал мятеж рода Лакфи – бывшего палатина, смещённого ещё в 1392 году. Лакфи вступил в сговор с неаполитанским претендентом Ладиславом, но заговор был раскрыт. В феврале 1397 года заговорщиков заманили ко двору, убили, а их огромные владения были конфискованы. Сигизмунд начал всё решительнее отстранять старую аристократию от власти. Бароны постепенно теряли влияние. Их место занимали выходцы из королевского окружения и иностранцы. Так началась эпоха стремительных карьер. Граф Цельский получил в наследственное владение Вараждин, затем Загорье и вскоре стал крупнейшим землевладельцем Славонии. Загребским епископом был назначен немец Эберхард, который привёз в Венгрию своих племянников – мелких рейнских феодалов – и обеспечил им богатейшие пожалования. Флорентийский купец Филиппо Сколари получил дворянство и со временем стал управлять финансами всей страны. Сигизмунд укреплял власть и реформами. В октябре 1397 года он созвал сейм в Тимишоаре в связи с османской угрозой. Формально король подтверждал освобождение знати от обязанности участвовать в наступательных походах, но временно приостанавливал это право «ввиду великой нужды королевства». Каждому землевладельцу предписывалось лично являться по призыву и выставлять одного лучника с каждых двадцати дворов. Для этого была проведена первая известная в Венгрии всеобщая перепись. Церковь также внесла свою долю: король изъял половину всех её доходов, пообещав тратить их лишь на оборону. Для окончательного закрепления власти Сигизмунд предоставил себе право отзывать пожалования у тех, кто не оправдал ожиданий. Конфликт с баронами становился всё острее. В апреле 1401 года недовольные бароны арестовали короля в Будайском замке. Они требовали немедленного изгнания иностранных советников. Сигизмунд отказался, предпочтя заключение. Управление королевством они провозгласили осуществляемым «именем Святой Короны», которую объявили вакантной, и начали рассматривать кандидатов на трон, однако договориться так и не смогли. Спасти короля удалось верному барону Николаю Гараи. В августе 1401 года, при его посредничестве, король был восстановлен на престоле в обмен на амнистию мятежникам и обещание отстранить иностранцев. Вернув власть, Сигизмунд действовал так, будто плен никогда не происходил. Он лишь усилил влияние «иноземцев», обручившись с Барбарой – дочерью графа Цельского. А в 1402 году, уезжая решать дела брата в Богемии, он назначил губернатором своего друга – герцога Австрии Альбрехта IV Габсбурга – и заставил баронов как наследнику в случае своей смерти. Эти шаги спровоцировали новый мятеж. Ладислав Неаполитанский высадил войска в Далмации; к нему примкнули крупнейшие магнаты и епископы. Восстание охватило почти всю страну, а ряды мятежников возглавили два трансильванских воеводы, которых когда-то возвысил сам король. Сигизмунд же опирался на города, своё дворовое войско и – главное – на тех самых «выскочек», которым он был обязан собственным возвышением. Их решительные действия оказались решающими. Пока противники медлили, сторонники короля взяли инициативу в свои руки. В июле 1403 года Сигизмунд вернулся и окончательно подавил мятеж. Начиная своё правление в глубокой зависимости от магнатов, Сигизмунд полностью сломил их. За следующие 34 года он создаст образцовое средневековое государство, подчинив королевской власти финансы, войска и земли феодалов. Открывается новая глава в жизни Сигизмунда – борьба за Чехию. Продолжение следует Братья Гракхи Миниатюра: поход Сигизмунда против мятежников

📚 Подборка каналов для развития и просвещения 📝 Ищете места, где можно узнать что-то новое и интересное? Вот подборка каналов, которые раскроют перед вами новые горизонты знаний: 🌃УРБАН ХИСТОРИ - канал про историю городов, горожан и их быта. 🇺🇸ХИЖИНА ДЯДИ ТОМА — канал об истории, культуре и политике США. Автор знакомит своих читателей с историческими событиями прошлого и рассказывает о сегодняшних политических процессах. 🏴"THE DILETTANTES’ SOCIETY" — ВАШ БИЛЕТ В АНГЛИЮ XV - XVII ВЕКОВ! Это не просто канал — это сообщество для тех, кто хочет открывать историю через людей, искусство и подлинные события прошлого. Подписывайтесь и путешествуйте во времени вместе с нами! ⏳⚔️ВТОРОЙ РИМ - проект по изучению истории Византии, Древнего Рима и Средних веков. 📚🔍БРАТЬЯ ГРАКХИ – Канал, где прошлое говорит о будущем. Мы раскрываем неизвестные стороны важнейших событий и процессов, рассказываем о личностях, олицетворивших эпоху, и фактах, определивших настоящее. 🇷🇺🇷🇺ИГОРЬ ГОТИН — исторический канал, в котором я рассказываю о ключевых событиях прошлого и настоящего понятным языком🧐 Здесь мы говорим о великих людях, войнах, памятниках и городах. В канале регулярно размещаются ссылки на полезные книги и сервисы, а так же проходят викторины и розыгрыши. 🗂А если вы хотите подписаться сразу на все каналы из подборки за один клик, то мы собрали для вас ПАПКУ! 🚀

​​Хотел ли Бисмарк войны с Францией? Начало франко-прусской войны 1870 года обычно связывают с сознательной провокацией Бисмарка. Поводом стал испанский династический кризис: после свержения Изабеллы II страна осталась без короля, и маршал Хуан Прим, перебрав разных претендентов, остановился на принце Леопольде Гогенцоллерн-Зигмаринген. Это означало возможное усиление прусского влияния в тылу Франции и сразу сделало кризис общеевропейским. В июне 1870 года принц Леопольд принял предложение. Реакция Парижа была немедленной. Герцог де Грамон заявил, что Франция «ни при каких обстоятельствах» не допустит Гогенцоллерна в Мадриде. Леопольд вскоре вновь снял свою кандидатуру, но этого оказалось мало: Франция потребовала от Пруссии письменных гарантий окончательного отказа. Посол Бенедетти отправился в Эмс, где находился король Вильгельм I, чтобы добиться этих гарантий. Король вежливо, но твёрдо отказал и переслал отчёт Бисмарку. Канцлер отредактировал текст так, будто король даже не принял посла. Для французской прессы это выглядело как унижение и скрытая угроза. Публикация Эмской депеши вызвала бурю возмущения, после чего Наполеон III объявил войну 19 июля 1870 года. Изучая причины войны, неизбежно возникает вопрос о роли Бисмарка. Открыто он всегда отрицал стремление к конфликту, утверждая, что испанская кандидатура была частной инициативой Гогенцоллернов, а публикация депеши – всего лишь демонстрация независимости прусской политики. Единственный документ, где канцлер объясняет пользу воцарения Леопольда, выглядит вполне миролюбиво: Бисмарк уверял короля, что это укрепит престиж Пруссии, даст экономические преимущества и даже снизит риск войны, ведь Франции пришлось бы распределить силы между двумя границами. Но дипломатическая переписка 1869–1870 годов говорит об обратном. Когда испанцы ещё только присматривались к Гогенцоллернам, Бисмарк отправил в Мадрид отправил своего эмиссара в Мадрид. О целях его деятельности нам неизвестно, однако спустя некоторое время прусские дипломаты организовали встречу депутата Салара-и-Масарредо с Карлом Антоном Гогенцоллерном – отцом возможного кандидата. Это происходило осенью 1869 года – задолго до формального запроса. Леопольд вовсе не стремился стать испанским королём: он хорошо понимал, что Испания – бедная, нестабильная страна, раздираемая мятежами, и что такое воцарение сулит династии одни опасности. В марте 1870 года он официально отказался, чему король Вильгельм искренне обрадовался. Однако Бисмарк не сообщил об этом Мадриду и начал настойчиво уговаривать Леопольда изменить решение, апеллируя к «славе дома Гогенцоллернов». В мае канцлер даже сообщил Карлу Антону, будто король теперь поддерживает кандидатуру – чего Вильгельм на самом деле не говорил. Это была либо прямая ложь, либо искусная манипуляция. В итоге, поддавшись давлению, Леопольд в июне 1870 года снова согласился принять корону. Вряд ли Бисмарк верил своим же словам, что Испания принесёт Пруссии могущество. Ему нужна была провокация. Но почему Франция должна была поддаться? После 1866 года Наполеон III отчаянно искал реванша за обманутые ожидания. Бисмарк внушал французам надежду на получение Бельгии за нейтралитет в Пруссии с Австрией, но так ничего и не дал. Режим императора слабел, пресса охотно разжигала патриотические страсти, и внешняя победа казалась единственным способом остановить политический спад. Для Пруссии война была ключом к завершению германского объединения. Южные княжества – Бавария, Вюртемберг, Баден – держались под политическим покровительством Франции. Но в случае войны с Парижем они автоматически становились союзниками Пруссии. Бисмарк прекрасно понимал эту логику. Он добился согласия Леопольда, убедил колебавшегося Вильгельма, вёл переговоры тайно и ждал момента, когда дипломатический скандал принесёт Пруссии наибольший выигрыш. Публикация Эмской депеши стала именно таким моментом – после неё Франция уже не могла отступить, и война стала неизбежной. Так хотел ли Бисмарк войны? Братья Гракхи Карикатура: французский солдат бросает вызов Бисмарку – «На этот раз ты подавишься костями»

​​Планы Франции по захвату Бельгии: позор Луи-Бонапарта и триумф Бисмарка Современная Бельгия – результат восстания южных Нидерландов и международного признания её нейтралитета в 1839 году. Но в истории страны был момент, когда она едва не стала жертвой раздела со стороны Франции после прихода к власти Наполеона III. Провозгласив Вторую империю, Наполеон III уверял соседей: «Империя – это мир». Он демонстрировал умеренность в 1848–1849 годах, участвовал в Крымской войне, поддерживал объединение Румынии и Италии, стремясь убедить Европу в миролюбии Франции. Но все эти дипломатические шаги лишь усиливали влияние Парижа и создавали фундамент для будущей экспансии. Присоединение Ниццы и Савойи в 1860 году стало тревожным сигналом для сторонников расширения. В 1862–1864 годах Наполеон III намекал на желание продвинуть границу Франции к северу. Он считал, что страна имеет право на территориальные компенсации лишь в условиях крупного сдвига в европейском балансе сил. Такой сдвиг мог произойти в результате борьбы Пруссии и Австрии за лидерство в Германии. В преддверии австро-прусской войны 1866 года и после неё французские дипломаты вели переговоры с Бисмарком о компенсациях за усиление Пруссии. Бисмарк умело избегал точных обещаний: он не соглашался на раздел территорий, но и не отвергал сам принцип французских требований. Первой серьёзной неудачей Наполеона III стала попытка покупки Люксембурга в 1867 году. Она провалилась, а великому герцогству были предоставлены международные гарантии. Пруссия выступила против приобретений. В 1869 году провалилась попытка установить контроль над железной дорогой Гран-Люксембурга, проходившей через Бельгию. Стремясь компенсировать дипломатические поражения, Наполеон III всё более склонялся к войне. Испанский кризис стал лишь удобным поводом, скрывавшим реальные мотивы: разочарование обманом Бисмарка и желанием территорий на севере. Об этом стало известно почти сразу после начала войны 19 июля 1870 года. 25 июля 1870 года британская газета The Times опубликовала проект договора между Францией и Пруссией. Он произвёл эффект разорвавшейся бомбы. Согласно тексту, Франция соглашалась на объединение Германии под прусским руководством и получала поддержку в присоединении Люксембурга и – главное – Бельгии. Договор предусматривал наступательно-оборонительный союз против Англии, если она выступила бы в защиту бельгийского нейтралитета. Британские политики были возмущены. Парламент срочно собрали, министры выступили с жёсткими заявлениями. Дизраэли назвал ситуацию ударом по всей системе европейского равновесия. Франция попыталась отрицать всё. Её представители уверяли, что проект – выдумка Бисмарка. Но уже через несколько дней Бисмарк телеграфировал в Лондон, подтвердив подлинность документа. Он заявил, что Франция сама неоднократно предлагала делить Европу в 1864–1867 годах, что текст проекта написан рукой французского посла в Берлине Бенедетти и что публикация стала следствием войны, начатой Францией. Бисмарк передал дипломатам оригинал рукописи. Эксперты единодушно признали почерк Бенедетти, а французы продолжали объяснять, что посол писал его под «диктовку» Бисмарка. Однако Париж не смог объяснить, почему его дипломат вёл такие переговоры, составлял текст на официальной бумаге и почему Франция три года не протестовала, если проект считался навязанным. Для Наполеона III эти публикации стали настоящим дипломатическим позором, внесшим свой вклад в падение его режима. Тем не менее, Бельгия была спасена. Лондон немедленно предложил Франции и Пруссии заключить два параллельных договора о гарантии бельгийской независимости. Оба государства согласились. Договоры обязывали их соблюдать границы Бельгии, защищать её от нападения и сотрудничать с Великобританией в случае угрозы. Братья Гракхи «Один другого стоит!» – карикатура из журнала Punch. Джон Буль (британский аналог Дяди Сэма) обращается к Германии и Франции: «Честное слово, вы парочка ещё та!». На это Луи-Бонапарт отвечает: «Мой дорогой, если бы я действительно хотел взять Бельгию, почему же не сделал этого за последние четыре года?»

​​Выбор Бухареста: почему Румыния выступила против Австро-Венгрии в 1916 году В 1916 году Румыния вступила в войну на стороне Антанты, поставив своей главной целью присоединение Трансильвании. Чем было вызвано такое решение румынского правительства? Во-первых, в самой Румынии общественное мнение было гораздо более заинтересовано в освобождении Трансильвании, чем Бессарабии. На это влияла и деятельность румынской интеллигенции, проживавшей в Трансильвании и активно пропагандировавшей идею объединения с Румынией. В самом регионе действовало множество организаций, боровшихся за права румын и выступавших за присоединение к Румынии. Одна из них – Лига за политическое объединение всех румын, одним из лидеров которой был Николае Филипеску. Он называл Трансильванию «акрополем румынизма», призывал нового короля Фердинанда короноваться в Алба-Юлии или погибнуть на поле битвы в Кымпия-Турзи. Здесь Филипеску отсылал к истории господаря Валахии Михаила Храброго (Mihai Viteazul), который в 1600 году осуществил первое политическое объединение трёх дунайских княжеств – Валахии, Трансильвании и Молдовы. Он был коронован в Алба-Юлии, а погиб в Кымпия-Турзи. Стоит также отметить, что среди различных этносов, населявших Трансильванию, румыны обладали наименьшими правами. Это вызывало недовольство, проявившееся, в частности, в движении меморандистов 1892 года. В том году представители румынской политической и культурной элиты Трансильвании составили так называемый «Меморандум», адресованный императору Францу Иосифу. В документе румыны требовали признания их как политической нации, расширения прав, прекращения мадьяризации и соблюдения принципов равенства внутри короны Святого Иштвана. Однако венгерское правительство отказалось передать меморандум императору, а лидеры движения были осуждены в Клужском процессе 1894 года, что ещё больше радикализировало румынскую общественность и усилило настроения в пользу объединения с Румынией. Во-вторых, политический класс Румынии также всё больше склонялся к вступлению в войну на стороне Антанты. В-третьих, сама Антанта вела активную дипломатическую игру, стремясь привлечь Румынию в союзники. Помимо обещания отдать Трансильванию, Румынии были предложены выгодные займы – 312 миллионов леев до вступления в войну и миллиард после – а также полная военная поддержка, включая поставки снаряжения и отправку небольшого контингента западноевропейских войск. В-четвёртых, на решение повлияли и недавние успехи России на Восточном фронте, особенно Брусиловский прорыв. Таким образом, 17 августа 1916 года в Лондоне был подписан договор о вступлении Румынии в Антанту. Уже 27 августа Румыния объявила войну Австро-Венгрии. В ответ Берлин, София и Стамбул объявили войну Бухаресту. Трансильвания была не единственным регионом Австро-Венгрии, где активно проявляло себя румынское население. Аналогичная ситуация складывалась и в Буковине, где с 1892 года действовал Национальный румынский совет во главе с Янку Флондором. Именно этот совет 28 ноября 1918 года проголосовал за объединение с Румынией, и вскоре оно было осуществлено. Стоит отметить, что румыны составляли примерно треть населения Буковины. Кроме них, здесь проживало значительное количество украинцев, которые выступали как против австро-венгерских властей, так и против румынского влияния. Также заметную часть населения составляли немцы и венгры. Братья Гракхи Фото: текст Меморандума, опубликованный в газете Tribuna – документ, составленный в 1892 году лидерами румынской национальной элиты Трансильвании и направленный императору Францу Иосифу с требованиями признать румын политической нацией и прекратить политику мадьяризаци

​​Сталин на фронтах Гражданской войны: между победами и провалами В период Гражданской войны Сталин становится более заметен. Он выполняет поручения ЦК партии. В середине 1918 года на Восточном фронте важную роль начинает играть Царицын, куда направляют Сталина как чрезвычайного уполномоченного ЦК по продовольственному снабжению. Прибыв в Царицын, Сталин включается в решение военных задач. Иосиф Виссарионович входит в Военный совет округа, вместе с которым удаётся объединить разрозненные части, провести мобилизацию, сформировать несколько новых дивизий, создать рабочие отряды ополчения. Положение Царицына становится ещё прочнее, когда сюда прибывают части бывшей 5-й армии под командованием Ворошилова. В период нахождения в Царицыне Сталин просит Ленина направить телеграмму Главному управлению водного транспорта с указанием исполнять все его распоряжения. Ленин соглашается. Примечательно, что Сталин не любил переписываться с Троцким, хотя формально находился в его подчинении. Вместо этого он чаще всего напрямую обращался к Ленину. Здесь же, в Царицыне, проявляются диктаторские замашки Сталина. В письмах в Центр он описывает, как «твёрдой рукой» наводит порядок. Сталин также начинает не доверять военным специалистам. В этом плане на него оказывает влияние измена Носовича и ряда других бывших офицеров царской армии. По инициативе Сталина большая группа военспецов арестовывается, многих расстреливают. В частности, в Царицыне при нём были арестованы инженер Алексеев, два его сына и несколько бывших офицеров, обвинённых в причастности к контрреволюционной организации. В Царицыне Сталин также вступает в конфликт с командующим фронтом П. П. Сытиным. Первый считал, что любое решение Сытин должен согласовывать со Сталиным и Ворошиловым. Сытин же, руководствуясь военной логикой, хотел избежать бесконечных согласований. Сталин шлёт в Москву записки, жалуясь на Сытина. Командующий фронта защищается, но в конце концов Сталин одерживает верх – в ноябре 1918 года Сытина отзывают с поста. Так Сталин ставит всех военспецов в положение постоянно контролируемых. Это обостряет его отношения с Троцким, который во всём поддерживал военспецов. Что касается участия Сталина непосредственно в боевых действиях, то и здесь он проявил себя как истинный «аппаратчик». Вот что об этом пишет Волкогонов: Сталин не утруждал себя посещением окопов, лазаретов, сборных мест и наблюдательных пунктов. Он почти не покидал штаб, без конца слал депеши, вызывал комиссаров, командировал, требовал донесений, сводок, угрожал трибуналом, посылал людей для контроля После Царицына Сталин почувствовал себя значительно увереннее среди своих сотоварищей по ЦК и Совнаркому. Сталин вместе с Дзержинским, Орджоникидзе и другими принимал участие в организации обороны Петрограда и мобилизации сил для разгрома мятежников во время мятежа генерала Краснова. Частенько Сталина посылали на участки фронта для определения причин поражений. Несмотря на то, что в период Гражданской войны авторитет Сталина рос и многие его решения, можно сказать, способствовали победам красных, на его счету были и провалы, о которых позже ничего не писали. Например, он отчасти виноват в провале советов против Польши. Так, когда главком С. С. Каменев направил командованию Юго-Западного фронта директиву о передаче 12-й и 1-й конной армии, Сталин отказался подписать её. Подписал документ лишь член Военного совета Р. И. Берзин. Пока шли эти препирательства, 1-я конная армия могла успеть на помощь Западному фронту, но не успела. Хотя до этого Сталин устно соглашался передать три армии. Тот факт, что в решающий момент Сталин затормозил дело, делает его таким же виновным в провале, как и Троцкого, Тухачевского и Егорова, но наказаны в итоге будут лишь последние. По мнению Волкогонова: Сталин как руководитель сформировался в значительной мере в годы Гражданской войны. Он почувствовал власть, понял её механизм в центре и на местах, уверился в том, что нажим, напор, давление в критические моменты способны дать желаемые результаты Братья Гракхи Картина: Сталин, Ворошилов и Щаденко в окопах под Царицыном