выходя из душного здания офиса, где люди носились туда-сюда, ты буквально физически ощутила тяжелый, знойный воздух, не разбавленный хоть каплей такой желанной сейчас прохлады. взгляд твой устремляется к дальнему краю здания — даби опирался плечом о стену, засунув руки в карманы легкой толстовки.
выражение твоего лица из усталого превращается в подчёркнуто безразличное.
ты демонстративно проходишь мимо мужчины и не останавливаешься, продолжая свой путь домой. в этот момент мужчина внимательным, и слегка снисходительным взглядом провожает твою фигуру, и, естественно, идёт следом — так, чтобы сохранить получившуюся дистанцию.
в конце концов, только когда вы оба оказались в квартире, ты позволила себе демонстративно рассмотреть мужской профиль — напряженное молчание так никто и не смел прерывать.
— т/и.
в непривычно тихой квартире было слышно только общее дыхание. голубые глаза почти сверкнули в темноте небольшой прихожей, а сам мужчина встал напротив, порываясь уже дотронуться ладонью до твоего плеча. только вот...
оно было безнадежно отведено.
— я весь день думал об этом, — не настаивая, выдержанно начинает даби, — дай мне всё объяснить.
— внимательно тебя слушаю, — ты спокойно смотришь на мужчину, что так непредусмотрительно обошёлся с тобой с утра, — мне очень интересно, что ты скажешь.
жевалки на израненных скулах заметно заиграли, стоило тебе лишь договорить фразу и надменно сощурить глаза.
— да, я переборщил, — сознается даби, — не оправдываю себя: я не справился с эмоциями в этот раз и позволил себе явно лишнего — не хочу пусто оправдываться о том, что уже сделал. но, блять, пойми и меня, — каждое новое слово он невольно делает резче, так, будто смысл слов от этого дойдёт эффективнее, — как я, по твоему мнению, должен реагировать? в очередной раз сказать «доброе утро, милая, во сколько ты легла? в четыре? в пять утра? как замечательно!»? так это должно выглядеть? пойми, я чувствую ебучую вину за то, что не останавливаю тебя от такого вида самовредительства.
— а теперь выслушай меня ты, — контрастно с резким тоном мужчины, ты невольно вспоминаешь все свои отправленные гневные сообщения, поэтому осекаешься, чтобы не наговорить лишнего больше, чем уже есть, — даби, ты сам говорил, что не хочешь делать ничего насильно. тогда зачем ты даёшь волю своим эмоциям, и действуешь настолько примитивными мерами? такого рода шутки не должны выходить за рамки, а такая мелочная ситуация не повод для твоего своевольства. если ты не в состоянии увидеть эту грань, то почему бы просто не поинтересоваться лишний раз, хотя бы для перестраховки?
повисла напряженная тишина.
оба стояли в тех же позах, и по-прежнему сверлили друг друга взглядами; оба также боялись наговорить лишнего — порой простые слова обжигали даже больше, чем шлепок ладонью о кожу.
— даби, — осознавая, что из вас двоих только ты можешь разрешить конфликт, решаешь, наконец, поступить «по-взрослому» и приближаешься к брюнету совсем близко, осторожно обнимая его за талию, — я очень люблю и ценю ту заботу, которую ты пытаешься проявить. но не такими способами, понимаешь?
весь ответ даби состоял из ответных объятий: сильные руки оцепили твои рёбра своеобразной ловушкой, из которой выбраться можно было лишь в случае, если сцепленные за твоей спиной пальцы расцепятся.
— прости, — хриплый шёпот растекается, словно тягучий мёд, — кажется, я сильно уколол принцессу.
малышка, давай будем честны. я не просто так говорил тебе ложиться пораньше, поэтому мне пришлось прибегнуть более жестким мерам воспитания. я признаю только то, что отшлепал тебя слишком щедро.
противная мелодия будильника на телефоне неприятной трелью раздавалась где-то на тумбочке.
— переставь будильник ещё на пять минут, — будучи всё ещё в состоянии полусна, мямлишь, утыкаясь лицом в чересчур удобную подушку, — у меня ещё есть время.
— я же говорил тебе лечь раньше, — неестественно хриплый даби всего одним движением поворачивает тебя к лицом к лицу с ним, — в чём состоит проблема лечь рядом и выкинуть чёртов телефон?
сверлящий, упрекающий взгляд сквозь полуприкрытые веки встретился с твоим.
— даби, отстань, — снова возвращаешься к подушке, чуть обнимая её, — шутки про всемогущий ремень больше не актуальны.
по нагретой кровати вдруг прошёлся шелест постельного белья. впрочем, возможность урвать даже малейшие, хоть и ни на что не повлияющие пять минут успокаивала и заметно усыпляла бдительность. казалось, даби просто поднялся, чтобы как обычно отправиться на кухню.
однако...
горячие и сухие ладони, схватившие тебя за лодыжки, развеяли абсолютно всю сонливость исподтишка подкрадывающейся внезапностью.
— даби! — взвизгивая, ты от неожиданности , — что за дебильные шутки?
вопрос он слепо игнорирует — вместо этого, присаживаясь на мягкий край, он молча хватается за женскую талию, и легко протаскивая тело по скользкой ткани, размещает тебя на своих коленях.
— по-твоему, если ты не понимаешь человеческим языком, на каком тебе нужно объяснить? — даби раздраженно цокает, словно мимолётом стягивая с тебя трусы, — или ты просто нарываешься? если тебе так хотелось, могла бы сказать прямо, а не намекать настолько тупым образом.
от непонимания всей ситуации твои глаза медленно округляются.
не успев даже толком что–то возразить, сильная ладонь резко опускается на твою оголенную ягодицу, из–за чего нежную кожу простреливает обжигающей волной. колючая боль, так внезапно резанувшая по нижней части, становится невольным инициатором непрошенных слёз, которые скапливались в уголках глаз. второй удар приходится в это же место — болезненное покалывание ещё не успело рассеяться с прошлого раза, поэтому твои бёдра сами рефлекторно вскидываются, стараясь уйти от неприятной пытки.
— чёрт, — ты возмущённо шипишь и поворачиваешь голову к брюнету, стоит только понять, что порка была не игривой шуткой, — прекращай, я всё поня-
третий смачный шлепок, приходящийся уже на другую половинку, оказывается даже сильнее, чем первые два вместе взятые. ты дёргаешься и сжимаешь кулаки, стараясь вытерпеть жгучую резь на коже, пока сильная рука, тем временем, не даёт сдвинуться с места, удерживая за талию, и вынуждая покорно принять свою участь.
шипение и нередкое ойканье, сопровождающий каждый болючий шлепок, по видимому, выгодно для тебя сказывается на поведении садиста — следущий мучительный град ударов оказывается не настолько невыносимо болезненным. даби по-прежнему молчит и старательно заносит руку, чтобы окрасить в красный восхитительный зад, который он до упомрачения любил.
— всё, хватит, — хнычешь, едва сдерживая горячие слёзы из-за нестерпимого жжения, — я постараюсь, правда, даби, хва-
ты зажмуриваешься, когда ощущаешь, что мужчина снова занёс руку, и уже морально готовиться к очередному нестерпимому шлепку, но...
спустя дюжину острых ударов, ладонь, наконец, мягко опускается на алые ягодицы, заботливо оглаживая место ударов, и словно развеивая наслоившуюся боль на коже.
— я очень надеюсь, — хрип оседает совсем около тебя, не выражая ничего, кроме холодной твёрдости, — что в следующий раз ты подумаешь дважды.
ты невольно сжимаешь внутри — невероятные ощущения с каждой фрикцией предвещают развязку, поэтому притягивая чернявую голову ближе к себе, ты целуешь даби чувственно и медленно, из-за нехватки кислорода дыша через нос. движения мужчины ускоряются, точно также, как и сочные шлепки, разносящиеся по комнате. член каждый раз все сильнее упирается в верхнюю стенку, отчего ты визжишь, подаваясь бёдрами навстречу.
оргазм для обоих подкрадывается сносно: ты в последний раз зажимаешь мужчину в себе, рефлекторно притягивая его ближе в такой момент, а даби стонет прямо в поцелуй и едва продолжает движения, чтобы продлить приятные ощущения. всё ещё не выходя из тебя, он осторожно опускается массивным телом на твоё, и укладывает голову на вздымающуюся грудь и выраженные ключицы. в комнате ещё долго слышно тяжёлое дыхание.
— где же мы потрахаемся в следующий раз? — нарочито наигранно интересуешься, словно не замечая кровати позади себя, — может, шкаф, или подъезд?
— неудобно. придумай что–нибудь остроумнее.
жёсткие мужские ладони задерживаются на талии, пока большие пальцы чуть надавливают на живот — он обожает касаться бархатной, по сравнению с его собственной, кожи, и тем самым сладостно доводить до мурашек, которые он мог как почувствовать, так и четко увидеть.
— не могу определиться, — шепчет даби прямо в твой живот, из–за чего его слышно немного искаженно, — спуститься ниже, или снова подняться наверх? что скажешь, м?
лёжа на удобной кровати на спине, ты опускаешь глаза ниже — голубой взгляд встречается с твоим, смотря в упор. секундный порыв, и даби снова грозно нависает над тобой, и оставляя случайный поцелуй на искусанных губах; не может оставить без внимания сладкую шею.
сначала шаловливый язык резво зализывает определённые места, словно не решаясь к чему-то. мокрые, влажные и громкие причмокивания раздразнивают чуткий слух, обратившийся сейчас только в звуки, присутствующие в комнате. твои ноги сами собой сильнее стискивают его рёбра и талию — невольно получается, что с каждым моментом вы становитесь ближе друг к другу.
— я бы испятнал всю твою шею, не задумываясь, — горячий шёпот щекотно льётся в ухо, — но у меня появилась идея куда лучше, малышка.
даби поспешно отрывается от тебя, но только для того, чтобы в следующую секунду стянуть с тебя домашние штаны и закинуть незащищенные ноги к себе на плечи — в этот раз он сразу пускает в дело мокрые губы, прижимаясь к внутренней стороне чувствительных бёдер. невыносимое приятное, а порой и болезненное ощущение заставляет дёрнуться всем телом, когда даби безжалостно всасывает нежную кожу. придерживая твои колени с целью фиксации, мужчина ни на секунду не отрывается от своего дела: весь максимум, который он себе позволил — перейти на второе бедро.
— эгоист, — хнычешь ты от невыносимой стимуляции в гиперчувствительном месте, — какой–то же ты эгоист, даби…
наскоро взглянув на ещё не проявившиеся кровоподтёки, мужчина спустил одну ладонь с твоего колена для того, чтобы коснуться определённо напряженного клитора прямо сквозь ткань белья. по комнате пролетает несдержанный стон, а бедра невольно подбрасывает навстречу движениям. смазка очень скоро просачивается сквозь тонкую ткань, оставляя после себя достаточно заметное пятно.
и у самого даби член в штанах практически дымится — крепко стояло ещё с тех пор, как он поднялся к твоей шее. вкупе с твоим умоляющим взглядом решение даётся ему легче, поэтому он опускает твои ноги и сдёргивается мешающие трусики — разводя твои ноги как можно шире, брюнет устраивается между них. благодаря его стараниям, скользкие выделения размазаны по всем складочкам, так что приходится лишь огладить половые губы с двух сторон, раскрывая тебя и делая доступнее во всех смыслах.
— скажи это, — огрубевший хрип будто пробуждает от тумана в голове, — скажи мне, чего ты хочешь.
— тебя, — вынужденно и призывно стонешь ты, наблюдая, как внимая твоим мольбам, он шелестит маленькой упаковкой презерватива, — пожалуйста, даби, ну же...
горячая головка незамедлительно проезжается по лону и утыкается в тугую дырочку влагалища, которая от изобилия ласк выделяла всё больше смазки. даби не выдерживает сам — мысль о том, что совсем скоро он окажется в дурманящий тесноте слишком возбуждает. сантиметр за сантиметром он проникает внутрь, вскоре достигая основание своего члена и резко коснувшись напряженными яйцами твоих ягодиц. долгожданная заполненность отдаётся темнотой в глазах — ты уже не слышишь себя, поэтому сильнее сжимаешь мужские плечи, чувствуя на них скобы.
его пирсинг с каждым толчком врезается в упругие стеночки, посылая по всему телу приятные волны, отдающиеся в низу живота.
даби постоянно заводит крупную головку так глубоко, что хочется ещё сильнее подаваться бёдрами и кричать, как не в себе.
