Как иудаизм, христианство и ислам смотрят на «новые» деньги
В монотеистических религиях деньги не только инструмент обмена, но форма взаимодействия с сакральным, а иногда – символ противопоставленности земного и небесного.
В иудаизме эта связка видна буквально в устройстве культа: «полшекеля», обязательный взнос, который раз в год приносили в Храм. Он, с одной стороны, шел на нужды, связанные с жертвоприношениями, но и одновременно являлся негласной «переписью» населения.
В христианстве тема денег подчеркнуто противоречива. В Евангелии Христос говорит: «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу», показывая денарий с образом императора. Вероятно, речь шла о монете с изображением императора Тиберия, где также значился его титул – «сын божественного Августа». Отсюда и смысл притчи: призыв не путать земную власть с божественной. Параллельно звучали строгие предупреждения о служении «мамоне»: «никто не может служить двум господам… Богу и мамоне» (Мф. 6:24), где «мамона» — не просто деньги, а по сути вера отношение к материальным ценностям как к чему-то первоочередному и значимому.
Отдельная тема — «деньги в рост».
Иудаизм прямо запрещает взимать процент с «брата»-еврея (Исх. 22:25; Лев. 25:36–37; Втор. 23:19–20), из-за чего в талмудическом праве возник легальный механизм гетер иска, переводящий займ в формат инвестиционного партнёрства (прибыль — как доля в рисковом бизнесе, а не фиксированный процент). В христианской традиции Средневековья проценты осуждались (об этом писали отцы Церкви и Фома Аквинский). В исламе действует запрет на ростовщичество (риба – процентная прибыль без труда и риска), задающий строгую рамку для финансовой этики.
Как всё это соотносится с криптовалютами? Технологически крипта — это и средство обмена, и волатильный актив. Её стоимость держится на доверии к алгоритму и сети (в этом смысле «вера» действительно важна), а практическое использование часто связано со спекуляцией на курсе.
Именно здесь религиозные принципы начинают задавать неудобные вопросы.
Что говорят о крипте религиозные авторитеты?
➡️ Иудаизм. Ряд раввинов трактуют криптовалюты не как полноценные деньги, а как товар — и отсюда выводят правила: например, в практической галахе можно встретить советы возвращать долг в эквивалент по стоимости, а не по количеству “монет”. Дополнительно поднимаются вопросы об участии в спекуляции и об автоматизированных сделках, которые могут нарушать шаббат — тема эта весьма нова и обсуждается с осторожностью.
➡️ Ислам. Картина неоднородная, но несколько крупных институтов вынесли запреты: Дар аль-Ифта (Египет) объявила криптовалюты запрещенными из-за высокой неопределенности и рисков; Управление по делам религии Турции (Диянет) сочло биткойн «несовместимым с исламом»; в Индонезии Совет улемов (MUI) в 2021–2022 гг. признал криптовалюту харам (а в ряде интерпретаций — и как товар). Есть и более мягкие позиции отдельных богословов, допускающих использование при строгих условиях, но мейнстрим — запретительный.
➡️ Христианство. Единых «общецерковных» постановлений нет: позиции формулируются на уровне этики — предостережения от алчности, спекуляций, отмывания средств, вреда окружающей среде и т. п. Показательно другое: часть церковных организаций уже технически принимает пожертвования в криптовалюте (напр., Архидиоцез Вашингтона через платформу Engiven), конвертируя их в фиат сразу при поступлении. Это говорит об осторожном «прагматическом» подходе: принимать дар — не значит поощрять спекуляцию.
Итак, общий нерв вопроса — тот же, что и тысячу лет назад: богатство — средство или идол? В иудаизме, христианстве и исламе использование денег оцениваются через призму справедливости, милосердия и ответственности.
Криптовалюты, как и любые деньги, можно использовать прозрачно и этично — а можно превратить их в «мамону». Для верующего практический тест простой: не подменяет ли меняющееся «число на экране» мои обязательства перед людьми и Богом, и не ставлю ли я технический актив выше тех ценностей, ради которых вообще существую как член общины.
Лаборатория Культур