Телеграм канал «Черная водолазка»

Одна моя знакомая мама уже через 9 дней после родов вместо того, чтобы спокойно качать ребенка, напряженно качала пресс. Через месяц она убивалась по поводу того, что вес не уходит. А через два сказала, что у нее так и не наладилось кормление. Еще через полгода она похудела. Но кормление так и не наладила. Вторая села на жесткую диету, едва малышу исполнилось полгода. Морила себя голодом, тратила кучу сил и времени на подсчет калорий, грызла сельдерей и всех вокруг. Но больше всего меня поразило обсуждение, подсмотренное в социальных сетях. Беременные женщины участвовали в модном показе. И обсуждая фото с этого показа, каждая считала своим долгом сокрушаться о том, что у нее огромный живот! Они были беременны! И им было стыдно за свои животы! Все хотят скорее «прийти в форму». Внешний вид — болезнь общества Но я ведь в форме. Мы с ребенком круто проводим время. Много гуляем, весело живем. Он растет — развитый и счастливый. И я все делаю для этого. А это очень серьезная работа. А еще я много читаю. Учу иностранный. Я, наконец, сменила профессию на профессию мечты. Всё это — за время декрета. Мой мозг — в отличной форме. Моя материнская часть — в более чем прекрасной форме. Но что я слышу, спустя три года после родов? «Ой, а ты так и не восстановилась.» Или от более наглых: «Ты себя запустила. Займись собой.» А я ведь все эти три года занималась собой. Только не внешней картинкой, а внутренним содержанием. Люди зациклились на внешнем виде. Кейт Миддлтон родила, вышла из роддома, и … весь мир кинулся обсуждать ее цветущий внешний вид. Мне этот шум вокруг внешности мамы казался странным. Новостей больше в мире нет, кроме одной: как выглядела мама у двери роддома? А потом женщины устроили флешмоб. Честно предъявляли всему миру свои не самые цветущие лица сразу после родов. Для меня этот флешмоб был как громкий крик. Крик оправдания. Мол — нет, мы не можем соответствовать этой картинке! Хватит, люди! Так может, и правда, хватит! Может быть, пора перестать давить? Пора дать возможность маме насладиться рождением ребенка, общением с ним. Дать ей возможность привыкнуть к своему материнству, прийти в себя. Почувствовать себя в этой новой роли, принять себя в ней. И пора бы смириться с тем, что после родов женщина — уже другая. Она выходит из роддома другим человеком. И слова «восстановилась», «вернулась в форму» — вообще не подходят к состоянию родившей женщины. Она не может вернуться. Она может влезть в свои узкие джинсы студенческих времен, но никогда не вернется к себе той. Потому что у нее есть ребенок. Потому что она — мама.

«ВЫ СЕРЬЁЗНО? Я РОДИЛА ВЧЕРА!» «Ну что, живот ушёл или остался?» Это был первый вопрос, который задала моя лучшая подруга, когда я позвонила ей из роддома. Я быстро свернула разговор. И долго потом ещё ей не звонила. Как ей было объяснить? Я рожала ребёнка. Я чувствовала, что происходит что-то явно мистическое. «Чудо рождения» — пусть будет так. Еще час назад я была просто женщиной, а вдруг стала «порталом», через который в этот мир приходит новый человек. Сказать, что это шок — ничего не сказать. В эти часы у тебя переворачивается с ног на голову все представление о жизни, о мире и о себе. Я родила ребенка. Меня рвет на части от гормонов, счастья, боли, тревоги, радости. Меня рвет от новых осознаний, от новых открытий, от новой меня. А потом я звоню подруге, а она задает самый нелепый и совершенно неуместный вопрос: «Ну что, живот ушел или остался?» Но это был первый звоночек. В прямом смысле. Потом ко мне пришли родственники. И сказали: «А почему ты в больничном халате ходишь? У тебя в нем попа такая большая». Я посмотрела на халат, по-настоящему впервые его заметив, недоумевала: «Халат? Попа? Вы серьезно? Я родила вчера!» Дальше — больше. Мы дома. И тут разом на меня наваливается осознание, что от меня всецело и полностью зависит целая жизнь. Жизнь человека. И вот я: не отошедшая от шока «рождения», получившая другой шок в виде полной власти над человеческой жизнью и почти обезумевшая от невероятной любви, которую не испытывала никогда. И я хочу одного — держать на руках ребенка, прижимать, целовать, обнимать, чтобы напитать его жизнью, напитать любовью. Ну, иногда хочу спать. Или в душ. Пожалуй, все. А ко мне в гости приходят друзья и говорят: «Сколько килограмм сошло? Может, в спортзал пора?» Вы серьезно? Нет, вообще, СЕРЬЕЗНО? Вы и вправду думаете, что после всего того, что я пережила в последние пару недель, когда весь мир перевернулся с ног на голову, вернулся назад, и опять перевернулся, когда он вдруг изменился целиком и полностью, меня беспокоят мои килограммы? Вы серьезно так думаете? Самое ужасное, что вы — серьёзно. С чего вы взяли, что вам можно обсуждать мой внешний вид? Вы мне рассказываете о техниках быстрого похудения. Вы пишете статьи с советами «как быстро прийти в форму». Вы говорите, что это возможно, только не надо лениться, не расслабляться и себя не запускать. И говорите, что начинать надо как можно быстрее. И вы серьезно. А мы с малышом наладили кормление, у нас устанавливается режим сна. Я ношу его на руках, пою ему песни, скоро он улыбнется мне. Мы счастливы вместе. Я чувствую его, он — чувствует меня — меня новую. Я стала другой. И никогда не стану прежней. Более того, я не хочу быть прежней. Но вы продолжаете говорить, что я должна «вернуться в форму», «восстановиться». Более того, напрочь забываете, что я — достойна уважения. «Ой, молодец, ты почти не поправилась!» — это первое, что я слышу от знакомых при встрече. Они искренне думают, что мне приятно это слышать. Почему же такими словами не встречают коллег из отпуска? Или при встрече с друзьями после долгой разлуки не обмениваются любезностями: «Ой, молодец, ты худеешь! Правильно! Так и надо!» «А у тебя чуть-чуть животик есть, но ничего — лето придет, уберешь!» Абсурд, да? Но почему все вокруг думают, что эти слова приятны мне — маме? С чего все вдруг взяли, что им можно обсуждать мой внешний вид? При мне же обсуждать! Знаете, мое тело никогда — вообще никогда — не имело такого значения для окружающих, как в послеродовый период. В 20 я была пышкой, в 25 — худышкой. Но никому и в голову не приходило рассказывать мне про новую диету, если я об этом не спрашивала. Однако стоило мне родить, все изменилось. «Худей», — я слышу от каждого, кто открывает рот в моем присутствии. И, в конце концов, начинаю напрягаться. Я вдруг вижу складки на своем животе. Я вижу «там жирок, тут жирок». И начинаю верить, что со мной и правда что-то не так. Я выхожу на детскую площадку. И что я слышу? «Худеть, диета, малыш, ночью ем, малыш не спит, как не есть, худеть.»

Галина УЛАНОВА и Майя ПЛИСЕЦКАЯ в классе Асафа Мессерера Москва, Большой театр, 1954 г. Сегодня Майе Плисецкой 100 лет #мотивационное

- Девочка, если так переживать, твоего сердца на всех не хватит, - говорит мне наш пожилой водитель. Поломанная розетка, конвертация документов и холод в офисе. Какая девочка? Я на «Вы» и шёпотом. Я тут начальник. Снаружи. А внутри- девочка с большим сердцем. А вы бережёте себя, свои нервы? Моя подруга - врач, который может сделать нового человека. Репродуктолог, способная осчастливить или огорчить женщину: у неё или бесплодные или беременные пациентки, эмбриончики, головастики, слёзы и другие жидкости. И она спокойна. И все вокруг неё спокойны. Врач таким и должен быть. Начальник тоже. Уметь говорить себе: «Шшш… Девочка, тише». И знать, что во -первых, нельзя нервничать из-за мелочей. Во-вторых, все в жизни мелочи. Включат отопление, починят лампочки и розетки, зажгут гирлянды, встретят Новый год. И эти проблемы через пару недель окажутся неважными. А сердце одно. Вот что действительно ценно. И новые маленькие люди, конечно. Елена Чекунова слушатель курса «Пишу как дышу» Иллюстрация @elliecolorss

#утренниймужик

#понедельничновое

- Читала про дочек Друзя, - пишет два дня назад мама. - А ты что-то про них знаешь? - ничего, - отвечаю, ещё не чуя подвоха. - тебе почти ровесницы. Такие умницы. Тут я уже почуяла знакомый аромат. Так пахла дочка маминой подруги. Всегда разная, но всегда идеальная. Не то что я. Не уверена в достоверности данных, проверять не стану, ответственность снимаю с себя кавычками, но, короче «дочки Друзя» сами всего добились и теперь владеют крупными компаниями, сами ими управляют, отлично живут в первых и единственных браках, воспитывая сами прекрасных и умных многочисленных детей. Говорят на ста иностранных языках, закончили МГУ, Сорбонну, Гарвард и Оксфорд. Проживают на огромных виллах с бассейнами, светски общаются с такими же умными и достойными людьми, коллекционируют предметы искусства и благотворят. То есть, я не очень слушала маму, когда она мне поясняла за «дочек Друзя», потому что удобряла говном пальму. Но дочернего опыта у меня достаточно, чтобы догадаться. Его же достаточно для того, чтобы обтереть пальцы о штаны и набить ответ: «и правда молодцы! Приятно про такое почитать». Ещё минут двадцать наш диалог продолжался в том же формате. Я поддакивала и задавала приятные вопросы вроде «а что за компании? А большие ли дети? А коллекции где-то можно увидеть”? и периодически добавляла: «дааа. Умницы». - всё потому, что они учились и работали! А не скакали от мужа к мужу и от дела к делу. Это мама уже ва-банк пошла, потому что я очень тупая оказалась и никак не желала понять, что речь не о «дочках друзя». Тут такой очень тоненький момент. Проигнорировать не выйдет - дочку маминой подруги на тебя навели в упор. Бэнг-бэнг. Но та реакция, которую от тебя ждут, спровоцирует искомый конфликт… который будет нарастать, перейдет во взаимные обвинения, закончится маминой обидой, слезой и катарсисом… дальше ты будешь грустить и лишаться, потом просить прощения и всяко напитывать маму любовью и послушанием… потом она великодушно тебя простит… И так далее по давно знакомым схемам. Чесслово некогда. Поэтому я тоже уже традиционно опустила все переходные этапы и сразу перешла к стадии: Мамочка, я очень тебя люблю. Я очень стараюсь стать лучше . Всё, чего я достигла, ваша с папой заслуга. Вы мои самые хорошие. И если получится у меня что-то сделать ещё, я сделаю. А если нет, то мы друг дружку любим любыми, а остальное, включая друзёвых дочек вторично. Пишу (говорю) я это абсолютно искренне. Просто мама не умеет попросить меня это сказать иначе, чем через манипуляцию и конфликт. Ей надо сперва вырыть себе и всем кортизоловую яму, чтобы потом оттуда в обнимку воспарить на окситоциновых крыльях. А я умею. Я сразу - фиииигак-с в неё окситоцином. И пока она не очухалась - прочь от ямки. Прочь. Что делать? Ничего. Я сильнее. Ляля Брынза