Давно ничего не писал, а между тем я уже прилетел домой в Карачаево-Черкессию, для того чтобы отпраздновать Новый год с семьей. Но это через пару дней, а пока вот что: вчера позвонила племянница и сказала, что мы должны похоронить с ней куклу. Та, по ее словам, уже «всё».
Сегодня утром я был у покойной. Едва выйдя из лифта, увидел торчащую из дверей свою племянницу Мадину, которая, улыбаясь не по ситуации во весь рот, радостно затараторила: «Идем, идем» и немедленно провела меня в свою детскую, а там на письменном столе в импровизированном гробике из-под рулета «Яшкино» лежала крошечная, фарфоровая куколка с платком на голове.
-А почему гроб-то? - спросил я Мадину. - Мы же мусульмане…
-Ну, она-то нет. Мне ее мама из Москвы привезла. Она русская!
-А где мы ее будем хоронить? Кстати, священника надо позвать, - серьезно заявил я, стоя над покойницей, - у тебя есть деньги? Надо оплатить место на кладбище и священнику дать за отпевание усопшей…
Племянница не была готова к такой ритуальной рутине, видно, хотела схоронить по-быстрому, чтобы под Новый год ей купили новую куклу. Знаем, знаем, сами проходили только с поломанными машинками.
-И тебе же Новый год нельзя будет праздновать, - продолжал я.
-Да почему?- уже совсем несчастно спросила Мадина
-Так траур же. Тебе надо будет плакать, молиться о ее душе, всякое такое. Елку надо будет убрать, зеркала завесить. Гирлянду вот эту снять…
Объяснив распорядок, я ушел пить чай с сестрой, а племянницу попросил за это время посчитать деньги в копилке, сколько там есть, чтобы вложиться в похороны.
Через некоторое время Мадя бодро выбежала с куклой на руках и закричала: «Ожила! Она ожила, представляете!», и стала кружить ее, едва вышедшую благодаря детской лени и жадности из клинической смерти, показывая нам вернувшуюся в полной мере витальность куклы, стала поправлять ей платье, показывать ёлку: «Вот какую ёлку мы нарядили, пока ты… спала, вот какую игрушку нам папа принёс!».
Словом, случилось настоящее предновогоднее чудо. Смерть отменилась, потому что смерть никому не выгодна. И если ты умираешь от фантазии, то от нее же и воскреснешь.