Как подать «напряжение»? Вот чему нужно учить! Как научиться делать такие снимки, чтобы зрителя, как током, било и трясло? Разумеется, не всякого зрителя, а лишь того, кто захочет «подключиться» к этой образной системе, кто за композицией снимка хочет видеть жизнь, для кого хорошая композиция - это наиболее острое, непривычное и потому самое доходчивое изложение жизненно важного содержания? А как можно научить остроте, новизне, свежести взгляда? - Никак.

Обучение вообще академично и догматично, а композиции - особенно. Все талантливые художники развиваются наперекор «академиям», адепты же, как правило, не талантливы. Школа нужна, и культура нужна, но общая культура, чтобы была солидная база, от которой можно отталкиваться. А отталкиваться все равно придется, как бы ни высока была прошлая культура, как бы ни были велики учителя. В этом трагедия, неизбежность и необыкновенная надежда прогресса. Если мы по слабости не можем повлиять на процесс, то остается беззаботно верить в его разум, даже если кажется, что мы летим в тартарары. Но если мы что-то можем, то надо биться за свою человечность.

У Валерия Щеколдина сегодня день рождения.
Не знаю, как он живет, появилась ли у него камера, здоров ли.
Помню, что год назад было трудно, и боюсь, что сейчас еще беспросветнее.
Здоровья и удачи автору, словом..

Валерий Щеколдин, текст и фотография.

Первородный грех фотографии в том, что она подобие. Она вторична и легкомысленна, как зеркало, бездумно и бесчувственно отражающее все, что может в нем отразиться. Пресловутый документализм фотографии - это следствие ее полнейшего равнодушия, а точнее бездушия. Разумом и душой награждает фотографию фотограф, разумеется в той мере, в какой сам обладает этими драгоценными дарами. В фотографию надо вкладывать все лучшее в себе, все особенное, как писатель вкладывает в книгу, режиссер - в фильм, актер - в роль. Можно, конечно, вкладывать в свои снимки и все самое дурное, чтобы поразить мир своей гадостью, наплевать людям в душу, вызвать гнев и отвращение. Это называется сегодня «провокативным искусством», хотя это - обычная подлость, за которую естественнее когда-то было бить морду, а не писать критические разборы или похвальные отзывы. Но сейчас у нас, слава богу, времена «искусственные», терпимые, морду не бьют, и проходимцы - в почете. Так что смелее проявляйте на пленке и отпечатывайте на снимке (вместе с посторонним изображением) и свой «нерукотворный образ», свое единственное и уникальное мурло - вас никто не осудит. А если и пожурят, то это лучше, чем вообще не заметят.
Прошли времена, когда фотографию ценили за безличную, достоверную информацию. Сейчас люди страдают от переизбытка ненужной или неважной информации. Они слишком много и поверхностно знают о мире и по-прежнему ничего не знают о себе, о мире, который скрывается где-то внутри и неподвластен сознанию. В фотографию, как в зеркало, человек смотрится, чтобы увидеть себя, чтобы понять себя, чтобы узнать о себе хоть что-то, рассматривая лицо и проживая жизнь другого человека. Взгляд зрителя скользит по поверхности снимка, а душа легко проникает в запечатленную жизнь, включается механизм сопереживания, и он обогащается новым душевным знанием или опытом, прожив мгновение в новой шкуре, в новой ситуации.

В искусстве главное - сопереживание. Это и его цель, и средство. Искусство заменяет нам живое общение, поэтому оно ценно только своей высотой, ибо заурядным общением мы переполнены сверх меры. Фотография, когда она функционирует в роли искусства, должна щадить время и нервы зрителя и не подсовывать ему пустышек, от который он уже устал, а дать ему возможность задуматься о жизни, о времени и о себе.

Фотографировать очень просто. Фотографировать можно на каждом шагу. Это доказал у нас Слюсарев и тьма его воодушевленных последователей.

Удивительно, но факт, что любая самая незначительная вещь, грамотно освещенная и закомпонованная, на снимке выглядит замечательно. Из этого иные учителя делает вывод, что главное в фотографии - это композиция. И этой композиции они учат, думая, что это высшая школа. Да, глаз, конечно, у фотографа должен быть «поставлен», как и у писателя язык должен быть «подвешен». Но важно в первую очередь: ЧТО человек видит, ЧТО мыслит, о ЧЕМ пишет, а не только КАК. Глупо сводить фотографию и писательство к чистописанию. У нас не Китай; и каллиграфия у нас - искусство лишь для несчастных Акакиев Акакиевичей. Я ничего не имею против хорошего почерка и блестящей композиции, но в России традиционно больше всего ценились душа, ум и сердце. И вот их и хотелось бы встретить на снимке, ощутив волнение в крови, испытав сильнейшие чувства, а не легкую, хотя и приятную эстетическую щекотку от правильной композиции, изящной формы.

Хорошую композицию снимка можно сравнить с грамотно подведенной электропроводкой к «объекту», который требуется «осветить». Сама по себе «проводка» — дело хорошее, но бесполезное, если не подано «напряжение».